Вчерашний проливной дождь, к счастью, прекратился, и вновь установилась привычная солнечная погода.
К моим друзьям в гости заехала двоюродная сестра Милошевой мамы, которая является местным депутатом. Мы пообщались с ней, она хорошо понимает по-русски, оставили женщин вдвоём, а сами с Миланом и Милошем решили осуществить давно задуманное: побывать в подлинной, глубинной, так сказать «аутентичной» Черногории. И мы отправились в старинное горное село Микуличи, которое является родовым гнездом Милоша и всех его предков. Папа Милан сказал, что их далёкий предок Вуй поселился в Микуличах в первой трети 18-го века, и он знает всю родословную от него и до настоящего времени. В селе живут представители, кажется, всего трёх фамилий, одна из которых — Вуйовичи.
Как я уже говорил, дом самого Милоша находится в 4-х километрах к северу от Цетинье, по дороге, идущей в Подгорицу, именно недалеко от поворота на Микуличи. До самого же села от его дома шесть километров, но какие это шесть километров — ни в сказке сказать, ни пером описать! Красота, захватывающая дух!
Ширина горной дороги 2,5 метра, сплошь извилистая, редко где выпадает прямой участок метров в 200. Покрыта асфальтом, но очень старым, в некоторых местах, видимо в целях ремонта асфальт снят, и выбрана часть скалы — может быть для расширения дороги. Как и всегда на горных серпантинах, слева обрыв от нескольких метров до огромной высоты, справа высокие скалы. Для сравнения: дорога из Будвы (от моря) до Цетинье идёт 30 км, и ты за это время поднимаешься на 600 метров над морем, а за 6 км до Микуличей ты поднимаешься ещё на 600 метров, довольно круто.
Бывает так, что ты едешь, где-то впереди очень крутой поворот, которого ты не видишь, и кажется, что впереди только обрыв и пропасть. И пока ты не повернул, ты не знаешь, куда дальше поведёт дорога: прямо, влево, или вправо. Когда-то ещё в юности я читал о Черногории в книгах, и меня восхищал тот факт, что черногорцы, сидя в горах, на протяжении 500 лет так и не поддались туркам, сохранили свою свободу и независимость, поскольку для врагов они были недоступны. Я читал, понимал это, но это было только «книжное» знание. Теперь же я увидел воочию, что вглубь страны можно проникнуть только по таким извилистым узким серпантинам, а они тщательно охранялись, и турок там всегда ждали засады. Поэтому глубинная Черногория всегда оставалась свободной. Кстати, вся Черногория сквозь горы пронизана сетью таких узких горных дорог, почти тропинок, и так можно проехать всю страну. В этом я убеждался и в прежние годы.
Вдоль дороги слева открывается колоссальная горная долина. Интересно, как по мере подъема меняется растительность, появляются виды, которых нет даже в окрестностях Цетинье. Я неустанно повторяю, что для ботаника здесь истинное раздолье! Особенно запомнились дивные можжевельники, высотой 2-4 метра, с толстым стволом и густой кроной. Местные жители иногда используют их в качестве новогодней ёлки. Видели также и множество дубков с засохшими, но не облетевшими листьями, которые используют здесь в Бадни Дан, в Рождественский сочельник. Эти дубки, кстати, вовсю уже продают в Будве, как у нас новогодние ёлки, но Милош это порицает, и говорит, что по-настоящему, каждый мужчина должен сам пойти в лес и срубить это дерево.
По дороге мы миновали 2-3 деревни, первая из которых называлась Бокова. В ней была школа, где учился Милан, и он почти 6 километров ходил до неё из Микуличей пешком каждый день. Любопытно, как положение места влияет на климат. В Цетинье, по всему городу лежат сугробы снега, которые не тают, а возле дома Милоша снега нет вовсе, хотя это одна и та же высота. По нашей же сегодняшней дороге стал появляться снег, ведь мы шли вверх. Мои спутники рассказали мне, как недавно, кажется год назад, Милан также поехал в Микуличи, а в это время после потепления и дождя резко наступил мороз до -10 градусов. Этот узкий серпантин покрылся толстой коркой льда, машина могла запросто улететь в пропасть, поэтому, оставив машину на полпути, он решил остаток дороги пройти пешком, и, выйдя из машины, поскользнулся, и так и «поехал» по ледяной дороге несколько десятков метров, пока не удержался за что-то. Насилу потом он завершил это путешествие.
Так мы поднимались всё выше и выше, пока, наконец, на высоте 1200 метров из-за очередного поворота не показалась наша последняя развилка: налево в село Микуличи, а направо к церкви святой Петки (Параскевы-Пятницы) и местному кладбищу.
Церковь святой Петки (Параскевы-Пятницы) в Микуличах
Первым делом мы подъехали к церкви. Надо сказать, что Черногория — наследница Византии, многое позаимствовала из её культуры, и, в частности, церковная архитектура здесь, в отличие, скажем, от России, греческая, византийская. Церковь святой Петки (Параскевы-Пятницы) в Микуличах является типичным образцом такого храмостроительства. Она небольшая, метров 6 в длину и метра 3 в ширину, выстроена из серого камня, который в обилии предоставляют местные скалы. Над входом, прямо на крыше, в виде большой трехчастной арки устроена колокольня. Колоколов должно быть три, но пока всего два. Милан заметил, что надо бы приобрести третий — это ведь родное село и фамильная усыпальница, и он заботится о ней как ктитор. От колокола вниз спущена длинная верёвка, дёргая за которую, ты можешь звонить, чем, кстати, и воспользовался Милан, как бы возвестив, что Вуйовичи прибыли в родовое гнездо.
Расположена церковь внутри кладбища, которое обнесено оградой. Первый раз я был на черногорском кладбище. Оно небольшое, расположено на участке размером примерно метров 50х40. Захоронений немного, думаю, не больше 30, и все, кто там захоронены, — местные жители. Часто встречается фамилий Вуйовичей, и 2-3 других. Любопытно, что есть отдельные захоронения, а есть семейные склепы. Если это отдельная могила, то на ней лежит каменная плита, размером примерно 2х1 м, высотой сантиметров 30-40, на ней надпись.
Некоторые люди родились ещё в середине 19 века, и даже раньше. Часто написано в каких войнах они сражались, а также обязательно высечены прямо на камне все награды — ордена и медали, которыми был награждён покойный. Также на плите обязательно установлен каменный крест, и довольно часто надписи и награды выбиты на нём. У некоторых на каменной плите высечены две скрещённые сабли в натуральную величину. Если же это семейный саркрфаг, то он имеет высоту около метра, при тех же размерах плиты 2х1 м., по краям к плите прикреплены 4 массивные металлические кольца, шов между стенами и плитой-крышкой заделан цементом. Либо на самой плите, либо на стоящей табличке (кресте) в начале саркофага указано, что это «породица», то есть семья такая-то, либо написано, что это родоначальник (имя и фамилия) «с породицей». Когда умирает кто-то из членов этой семьи, цемент, прикрепляющий плиту к стенам саркофага, аккуратно скалывают, массивную плиту снимают за кольца, и опускают гроб внутрь саркофага. Потом снова укладывают плиту и цементируют. Такой тип захоронений, кстати, я встречал в лавре Саввы Освященного в Святой Земле, там всех почивших монахов опускают в один и тот же склеп, сделанный прямо под полом во дворе монастыря, а на люке, который смазывают цементом, пишут дату последнего захоронения, и, кажется, имя погребённого.
Если детально изучать историю Черногории, то такие сельские кладбища очень помогут: часто на них захоронены выдающиеся воины и прочие деятели истории, уроженцы конкретных сёл и деревень, указаны факты их биографии, награды, даты жизни. Многие могилы поражают своей стариной: надписи на некоторых плитах за много десятилетий стёрлись от времени, солнца, дождя, снега, мороза и жары. Что-то ещё можно прочесть, а что-то уже нет. Одна могила полностью ушла в землю, а в центре образовалась яма. Милош сказал, что надо бы её отреставрировать, если уже некому ухаживать, ведь наверняка это кто-то из родственников. Есть и довольно свежие, новые захоронения, с множеством искусственных цветов, с современными табличками, но таких могил мало, большинство — старые.
Церковь имеет деревянные неширокие двери, открыв которые, мы зашли внутрь. Убранство аскетичное, очень скудное. Слева и справа по одному окну. На левом подоконнике лежат свечи, несколько монеток евро, какая-то ещё мелкая утварь. Далее, ближе к солее, стоит подсвечник, представляющий из себя металлическую пластину на ножке, а сбоку ещё подвешенная металлическая ёмкость в виде большой лампады, заполненная песком, куда тоже можно ставить свечи. Кроме того, на солее стоит небольшой керамический горшочек с песком — тоже для свечей. Мы зажгли несколько свечей. Пол и стены — каменные, слева и справа иконы святой Петки, алтарь отгорожен небольшим деревянным иконостасом с простыми иконами, кое-где полинявшими. В алтарь ведут только царские врата. Интересно, что храм совершенно пуст, но открыт, и любой может в него зайти. Такое аскетичное убранство сохранилось, видимо, со времён турецкой оккупации, чтобы в случае чего, легко унести всё, что не должно достаться врагу, и чтобы не было поругания святыни.
Мы вышли из храма, затворив за собой двери, прошли ещё раз по этому столь необычному и интересному для меня кладбищу, и отправились к конечной цели нашего путешествия — в село Микуличи, находившееся в нескольких сотнях метров от погоста.
Микуличи
Итак, мы въехали в Микуличи. Издалека село выглядело как группа из 20-30 домов, разбросанных на склоне горы. Это не так, как в наших деревнях: одна прямая улица и дома с двух сторон — здесь строят где позволяет природа, поэтому расположение домов скорее радиальное.
Ехали медленно по селу, разглядывая дома. Ещё на въезде нам попался навстречу на машине местный житель — пчеловод, с которым обменялись парой фраз. Милан сказал, что у него пасека из нескольких сотен ульев; позже мы сразу узнали его дом: небольшие ульи стояли ровными группами по обеим сторонам от дороги. Я представил, какое здесь раздолье пчёлам во время медосбора, ведь от села вниз открывается красивейшая долина, которая весной и летом утопает в зелени и цветах.
Дома в селе были разные: и старые, простые, и совсем заброшенные, даже полуразрушенные, а были и новые, вполне «европейского» вида. Проехав немного вперёд, мы увидели небольшую дорожку вправо, которая вела во двор одного из домов, где стояли несколько мужчин: один постарше, двое среднего возраста, один примерно лет 25, поблизости были ещё молодая женщина и мальчик лет 12. Милан сказал, что это родственники, тоже Вуйовичи. Они с интересом смотрели на нас: все-таки незнакомая машина в такой глухомани — это уже новость, что за люди? Но когда мы подъехали ближе, они узнали Милана, и с радостью нас поприветствовали. Угощали, как всегда это здесь бывает, ракией, либо предлагали другие напитки. У черногорцев это давняя традиция. Милан оживленно разговорился со старшим родственником, вспоминали старину. Милош спросил у младшего: «И ты Вуйович?», и получив положительный ответ, многозначительно заключил: «Значит, мы родственники». Из чего я заключил, что Милош здесь не часто бывает.
Двор у них был очень красивый, ухоженный, а дом невероятно красивый, видимо, не так давно построенный. Они стояли возле какого-то сооружения типа стола, или стенки, поэтому мы не сразу заметили: оказывается, они жарили целого барана, искусно укрепив его на вертеле. Внизу горели угли, а вертел был присоединён к двигателю, медленно его вращавшему. Зрелище было эффектным! Говорят, так надо выдержать барана 5-6 часов, и туша будет полностью запеченной. Также они показали нам некий огромный резервуар за пределами села, выше по склону горы — в этот резервуар собиралась дождевая вода. Я забыл эту огромную цифру, сколько там было кубометров, но запаса воды хватает на всё село на целый год. В Микуличах нет ни реки, ни родника, никакого источника. Единственный источник воды — это дождь. В старые времена, особенно когда была засуха, местным жителям приходилось туго. Ещё выше этого резервуара громадным полукругом, длиной в несколько километров расположена отвесная скала, высота которой, возможно, метров 100. Это зрелище, конечно, грандиозное.
Постояв немного с этими замечательными черногорцами, мы проехали чуть дальше, к ещё более близким родственникам, но дома никого не оказалось. Мы постояли минут пять, и проехали немного вперёд (кстати, когда я говорю «вперёд», то это условно, поскольку реально это могло быть, например, «вниз, влево, направо и вверх», поскольку это горное село). Остановились возле полуразрушенного старинного дома, который напоминал по духу средневековый замок. Милан сказал, что здесь жила партизанка Зорка. После войны, когда он родился, она заботилась о местных детях, в числе которых был и он, подкармливала и согревала их в холода. Старые черногорские дома — это высокий подвал, который одновременно мог быть и хлевом, над ним настил, — и это уже пол дома. Одна комната, где обитают все. Весь дом из камня, крыша черепичная. В холодное время отапливался очагом, или печью.
Пока мои спутники это мне рассказывали, и мы рассматривали полуразрушенный дом Зорки, подъехала машина, и это оказался тот родственник, которого мы не застали — он увидел нас, догнал, и пригласил в гости. Его звали Илья, по возрасту он примерно ровесник нашего Милана, и является вроде деревенским старостой. Милан мне представил его как «князя деревни». Его домик как раз и был таким маленьким, стареньким, состоящим из одной комнаты. Мы поднялись к нему пешком. Два «старца» шли чуть впереди, вспоминая минувшие дни, а мы с Милошем позади. Он обращал моё внимание на то, что здесь используется каждый клочок земли, если она пригодна под огород, поскольку другой земли нет, кругом скалы.
У Ильи дома уютно топилась печка, стояло можжевеловое деревце в качестве новогодней «ёлки». Он сварил нам кофе, предлагал также пиво, ракию. Сидели мы у него минут 40. Это было весёлое и незабываемое время. Рассказывали они в основном о старой жизни черногорцев в селе, о том какие были их предки — храбрые, воинственные, весёлые и остроумные. Вспоминалась масса историй, вызывавших гомерический хохот, но воспроизвести их не представляется возможным, поскольку добрая половина из них не прошла бы литературную цензуру:)
Замечательно проведя время, мы тепло попрощались с хозяином, и отправились в обратный путь. Побыли немного у родителей, а потом вдвоём с Милошем отправились в Будву.
Хотя мы и приехали в этот приморский туристический город, заходили ужинать в русскую столовую, наблюдали городскую суету, людей, машины, а у меня перед глазами всё ещё была сегодняшняя поездка в Микуличи. Возвращаясь оттуда, после одного из поворотов мы увидели старое большое дерево, на вершине которого сидел огромный орёл. Мы остановились посмотреть на него, после чего огромная птица царственно вспорхнула, расправила свои полутораметровые крылья, и медленно полетела вдаль над огромной горной долиной.
Вадим Грачев
ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ:
Все люди братья. Первый день в зимней Черногории
Догоняю лето. Второй день в зимней Черногории
Кумэ. Третий день в зимней Черногории
Сречна Нова Година! Четвёртый день в зимней Черногории
Чушь — это не чушь. Массовое убийство в Цетинье и Достоевский. Пятый день в зимней Черногории
Читайте также:
Просмотров - 93 Помочь сайту