На Туманном Альбионе. Часть восьмая. Моя любимая слива

Еще одни из главных фруктов, собираемых нами на ферме – это сливы. Их было три разновидности. Первые – на не очень высоких деревьях, светло-синие, почти голубые с зеленоватым отливом, подернутые дымкой – это самые ранние, они начались примерно в конце июня – начале июля. По размеру они небольшие, довольно твердые в начале сезона, сладко-кислые, ароматные. Помню, когда в июне было мало работы, все были в томительном ожидании – когда же поспеют первые сливы, чтоб работать на полную мощь!

Их сбор длился недели две, примерно до середины июля, потом они заканчивались. По мере отхода первых слив, вступал в плодоношение основной сорт, похожий на нашу венгерку, но более крупный, синего цвета с зеленой мякотью внутри. Также ароматные, сладкие. Эти сливы мы собирали очень долго, по-видимому, целый месяц, с середины июля до середины августа. Они запомнились больше всего. И, наконец, с середины августа до начала сентября вступали в плодоношение поздние сливы, самые крупные, округлой формы, темно-красного цвета, очень сладкие и сочные. Потом, уже в 2000-е гг. я увидел их в продаже и у нас, а тогда в Англии увидел впервые.

Сбор слив был самой тяжелой работой, по сравнению с клубникой и особенно малиной. Мне сейчас думается, что девушек даже не допускали к сливам, только парней. Как я уже говорил, сливы росли большими плантациями, на некотором удалении от фермы. Это было множество рядов деревьев, высотой метра по 4-5, длина рядов была метров по 70-100, таких рядов насчитывались десятки. Сборщик вешал себе на шею на широком ремне большую коробку, которая была изготовлена не то из пластика, не то из алюминия, она была высотой сантиметров 60, шириной – 40, и глубиной 30. В нее набиралось примерно килограммов 10 слив. Также каждый из нас получал алюминиевую лестницу-стремянку и вставал в начало ряда сливовых деревьев. Задача проста: нужно собирать с дерева все спелые сливы в коробку, висящую у тебя на шее. Когда коробка заполнена, сливы из нее нужно пересыпать в пластмассовый ящик, тот же, в который мы собирали и клубнику, но только без тонких пеннеток-коробочек, сразу в ящик. Объем коробки, висящей на шее, как раз соответствовал объему ящика. Те же из нас, кто работал как заведенный, могли собирать коробку не просто полную, но с большой горкой (это уже килограммов 13-15), и таким образом, две переполненные коробки соответствовали трем ящикам. Это существенно экономило время. Ящики стояли в начале ряда, мы их брали с собой по нескольку штук, а когда они заполнялись, надо было относить в начало ряда, чтобы супервайзер их посчитал. Те, кто послабее, носил по одному ящику, процентов 60 из нас относило и по два (это уже 20 кг), а уж совсем силачи несли по три ящика (30 кг). Больше этого за раз никто не способен был относить. Это экономило время, но и отбирало много сил. Помню, понес я с конца ряда три ящика, да еще быстрым шагом, а промежутки между деревьями (дорожки) не всегда ровные, — зацепился обо что-то ногой и грохнулся на землю с 30-ю килограммами слив, да еще и углом ящика порвал штанину, вырвал клин сантиметров на 10. Ну что делать — собрал и понес дальше. Еще приходилось не раз падать с лестницы-стремянки. Пока собираешь сливы с нижних веток – это просто, потом поднимаешься выше, а коробка на шее становится все тяжелее. Иногда потянешься к дальней ветке за сливой, а коробка перевесит – и ты полетел на землю, хорошо, если со средней ступеньки, а то и с верхней. Такое не раз случалось.

Особый дискомфорт – это собирать сливы в дождь. Он бывал частенько, как я уже говорил. Когда дождь только начинается, первые 20-30 минут под густой кроной слив не мочит, но потом начинается «всемирный потоп», льет со всех сторон, со всех ветвей. Хоть у тебя и надет water proof, но он не спасает, вода заливается и под него, и ты уже весь мокрый снаружи и изнутри. Помню однажды такое свое состояние уже полного безразличия к дождю. Мы заканчивали сбор, минут через 30 надо уже идти домой, ты уже мокрый до нитки, смиряешься с этим, понимая, что никак свое состояние не изменишь в ближайшие полчаса, и по-прежнему собираешь сливы, хлюпая водой в сапогах. Потом уже сушишь одежду, моешься в горячем душе, ужинаешь, пьешь горячий чай и вспоминаешь то, что было два часа назад, как путешествие по океану в шторм на утлом суденышке. Нет ничего приятнее, как рассуждать о дожде, сидя дома в уютном кресле с чашкой горячего чая!

На сливах были разные супервайзеры, в основном те же, что и на клубнике. Но был один особенный, в возрасте – лет 50-55, звали его Найджел. Его нам представляли как друга хозяина фермы. Он, мол, приехал в гости к другу и решил помочь ему с уборкой слив, понаблюдать как студенты работают. Он был странноватый, чудаковатый, как и все англичане, чем-то напоминал мистера Дика из «Дэвида Копперфильда». Почти всегда молчал, поговорить с ним было невозможно. Запомнил только одну его фразу, когда он вел нас к сливовым плантациям: «This way» — дескать, сюда идите. И ещё помню: мы не любили собирать сливы с самых макушек деревьев. До них было не дотянуться. Для этого у нас было специальное устройство типа пластиковой чашки с прорезями, прикрепленной на длинную палку, каким обычно в садах собирают яблоки и сливы с верхушек деревьев. Работа эта нудная, надо срывать по одной сливе, медленно, теряешь время. Часто мы их пропускали. Но неизменный Найджел возвращал нас, подводил к обобранному дереву, поднимал в небо перст, указуя нам на висящую на макушке, в 5 метрах от земли, чахлую сливку, и говорил… не фразу, не предложение и даже не слово, а одну только букву: «Э!» Эту букву можно было перевести на русский язык примерно так: «Что же это ты, негодный сорванец, спешишь собирать хорошие сливы, лезешь вперед, а тут пропускаешь неудобно высоко висящую сливину, которую тоже надо сорвать. Ведь двадцать таких пропущенных слив – это уже целый килограмм, а он, как тебе, может быть известно, в супермаркете стоит целых 4 фунта. Ты думаешь, за этим меня мой друг, мистер Брайс, поставил надзирать за вами, чтоб вы сливы пропускали? Ничего подобного! Бери палку и срывай сливу, и чтоб такое больше не повторялось!» У Найджела же вся эта сентенция умещалась в короткое «Э». Мы думали тогда: «Странные эти англичане и странные у них друзья!».

Тем летом была популярна песня Сюзанны Вега «My favorite plum» — «Моя любимая слива». Мы часто вечерами ее слушали, особенно перед сном, уже лёжа в кровати. Эта медленная, красиво-завораживающая песня убаюкивала нас, и во сне нам снились сливовые плантации, собранные горы синих плодов, болтающаяся сливка на самой макушке дерева, и подходящий дедушка Найджел со своим неизменным «Э!».

Сюзанна Вега — «Моя любимая слива»