На Туманном Альбионе. Часть седьмая. Не жизнь, а малина. Царство бабушки Дорис

Как уже говорилось, существенную часть в структуре наших плантаций занимала и малина. На этих сборах тоже бывали разные супервайзеры, но почти безраздельно командовала ими старушка Дорис. Эта фигура требует особого описания. Лет ей тогда было, примерно около 70. Если жива, то сейчас ей уже под 90. Истинная англичанка. Высокого роста, достаточно дородная, но не толстая. Густые волосы с значительной проседью, сзади затянутые в хвостик, спереди с выбивающимися прядями. Тёмные очки и англо-саксонское выражение лица. На руке часы. Была она своеобразной, как и любая англичанка, довольно строгой и даже жесткой иногда. Но в то же время было в ней и что-то интересное, это была неординарная личность.

Малиновое поле представляло из себя множество (штук 20-30) длинных-длинных рядов, метров по 100-150. Ширина каждого ряда была примерно полметра, расстояние между рядами метра три. Малина высаживалась тоже в плёнку, но поскольку поле не менялось лет по 10, если не больше, то плёнка становилась дырявой, и сквозь дыры росло много травы. В начале лета, пока ещё нет ягод, одной из наших работ была прополка малины. Её периодически обрабатывали какими-то химикатами от вредителей, и тогда на неделю поле закрывалось, нам говорили, что трогать эту малину нельзя, это опасно для здоровья. По проходу между рядами свободно проезжал трактор с навесками для обработки малины. Интересно, что ферма закупала специальные маленькие картонные ульи со шмелями, которые летали и опыляли малину. На каждом длинном ряду стояло 3-5 таких ульев.

На малиновом поле, так же, как и на клубничном, был общий старт. Вставали по два человека на ряд – слева и справа. От начала до конца ряда иногда можно было идти до обеда – так много было ягод. Чаще всего мы вставали с Марьяном, и разговорам нашим не было конца: от перечня русских царей до русского космизма, от романов Александра Дюма до особенностей гимна Словакии, о славянских языках, о материализме и идеализме, о писателях, актёрах, театральных критиках, о ботанике, энтомологии, генетике и так далее. У меня была такая странная привычка: поначалу я резко рвался в бой, собирал ягоды с бешеной скоростью, и в первые минут 40 мне не было равных в сборе, а потом, увлекаясь беседой, разговорами, снижал скорость до средней величины. Марьян всё время сетовал: «Вот если бы ты всё время сохранял такую скорость, как в начале, — цены бы тебе не было!» Но я не променивал наши чудесные разговоры на банальную зарплату! В целом работа на малине была самая лёгкая, но зато на ней не заработаешь больших денег, как на клубнике, или сливах. Можно было максимум заработать 25-35 фунтов в день. На клубнике, сливах, или другой сдельной работе отдельные рекордисты могли заработать до 45-60 фунтов, но не часто. Для сбора малины бралась лёгкая металлическая подставка (handle), на которую ставился ящик примерно на уровне твоих рук, и переносилась эта конструкция за металлическую ручку. В ящик же укладывалось, кажется, 12 маленьких пластмассовых коробочек – пеннеток. Высота их была небольшая – 3-4 см, ягоды укладывались примерно в 2-3 слоя, не больше, поскольку малина более нежная, чем клубника, легко могла помяться. Помню, я тогда мечтал, что приеду домой и из заработанных денег куплю полное собрание сочинений Достоевского (эта мечта, кстати, сбылась только 18 лет спустя – в этом, 2018 году), так вот я по тем ценам высчитал, что одна пеннеточка – это один том из собрания Достоевского. Это было весьма недорого, но почему-то история растянулась на 18 лет.

И вот собираем мы малину, а промеж рядов ходит забавная и грозная одновременно старушка Дорис. Наша главная задача – как можно быстрее и больше собрать малины. Её же главная задача – чтобы малина была качественная. Понятно, что наши цели часто не совпадали. И вот она часто к нам придиралась. Подходит к твоему ящику, и начинает из коробочек выбрасывать ягоды, приговаривая по-английски: это недозрелая, это перезрелая, это рассыпающаяся, эта слишком тёмная, эта слишком светлая, эта слишком мелкая, это вообще мусор. И так у некоторых повыбрасывает почти половину собранных ягод. Кто-то от этого страдал меньше, кто-то больше. Я ей говорил: «Дорис, Вы постоянно ходите как детектив, выискивая неправильные ягоды. Вы – мисс Марпл из романов Агаты Кристи». Ей, видимо, это сравнение даже понравилось. Она сказала: «Вы помните, в фильмах мисс Марпл играла старушка Джоан Хигсон, так вот я совсем недавно была в одном из театров Лондона, несколько лет назад, она там играла, всё ещё была жива». Джоан Хигсон умерла за 2 года до нашего приезда в Англию в возрасте 92 лет, в 1998 году.

Ещё Дорис любила принцессу Диану, погибшую годом раньше, в 1997 году, и в разговорах с нами также её периодически вспоминала. Рассказывала нам, что любит читать, в частности читала «Анну Каренину» Толстого. Помню, когда стоял рядом с ней, разговаривал, смотрел в её англосаксонские глаза, и меня пронзала мысль: «Это ж надо, насколько мы далеки друг от друга. Она же англичанка, то есть, наши общие корни разошлись уж, наверное, 4-5 тысяч лет назад, и никогда, наверное, не пересекались». Тогда ещё не было ДНК-генеалогии, и я не мог и подумать, что можно даже просчитать примерное время расхождения предков у тех, или иных людей. Когда Дорис сердилась, и ругалась на всех нас, она говорила более высокостоящему менеджеру Вал: «Вал, в следующий раз дай мне британцев»! Но в то же время Дорис дружила с одной девушкой из Польши, кажется, её звали Эдита, которая уже несколько лет приезжала на сбор малины. Настолько дружила, что Эдита даже жила весь сезон в доме у Дорис, а та всё собиралась посетить Польшу, навестить сою подружку, как она нам говорила. Так что, весьма двойственное отношение было к старушке Дорис. Она не была добренькой бабулей, а скорее строгой бабкой, но в то же время незаурядной, и весьма интересной.

Помимо нас, у Дорис были и «британцы», правда не все из них были истинными британцами. Это её постоянная команда сборщиков малины – мистер Ли, китаец, приезжавший на ферму, кажется, на своем автомобиле, древняя, почти как королева-мать, миссис Доди. Ей, действительно, тогда было лет 85. Сегодня вряд ли она жива, ей бы уже было больше 100. Чем была интересна миссис Доди, что она ездила на своём крошечном автомобиле типа нашей Оки. В её-то годы! Это для нас тогда было предметом для юмора, и даже не всегда белого! Миссис Доди была усохшая седенькая старушка, двигалась медленно и собирала малину в перчатках. Ещё была семейная пара, муж и жена, лет по 35-40, как их звали, не помню, но жену, кажется, Кэролл. Они были большие юмористы. Жена была чрезвычайно активная, её любимым развлечением было взять горсть клубники, или малины, и размазать мужу по спине. При этом она очень громко, взахлёб смеялась. Мы её про себя звали тётка-лошадь. Потом была тоже семья – дед с бабушкой, лет по 65-70, и кто-то то ли из их младших детей, то ли старших внуков – человека 2-3. Их припоминаю смутно, но наблюдательный и остроумный Витя сказал, что, видимо, при стирке одежды они перебарщивают с количеством порошка, и от их одежды всё время пахнет стиральным порошком. Мы так и стали их в совокупности звать – порошки. Мистер Ли и миссис Доди находились стабильно на сборке малины, в юрисдикции Дорис, а тётка-лошадь с мужем и семья порошков мигрировали периодически – то на малине, то на клубнике.

Когда мы собирали малину, то ощущали на себе все прелести британской погоды. Утром рано было прохладно, небо затянуто тучками, мог даже слегка моросить дождик. Мы надевали на себя при выходе на работу брюки, рубашку (футболку), свитер, водозащитный костюм – клеёнчатые брюки и кофту. Иногда они были очень нужны, поскольку дождик накрапывал часто. Потом, ближе к обеду, погода разгуливалась, облака раздвигались, появлялись фрагменты голубого неба. Мы снимали водозащитный костюм, привязывали его себе на пояс. Потом становилось слишком тепло, мы снимали свитер, а когда становилось жарко, то и рубашку (футболку). Потом после обеда снова могли собраться облака, брызнуть дождик, и к вечеру опять становилось прохладно, и Туманный Альбион приобретал своё обычное состояние. Поскольку мы жили не так чтобы уж и далеко от моря, погода менялась часто. Во время сбора малины (как и других ягод) мы её постоянно ели, поедали килограммами. Когда работаешь, скажем, первый час утром, то ешь её с чувством вкуса, наслаждения некоего. Потом, со второго часа и далее, уже насыщаешься этим вкусом, и дальше ешь уже просто на автоматизме, постоянно. Не знаю, сколько мы съели за полгода этой малины, но думаю, что если просуммировать всю съеденную мною малину до Англии и потом после Англии, то съеденная в Англии всё равно ещё и сейчас перевешивает. У некоторых случалась от этого «медвежья болезнь», и к концу рабочего дня они едва добегали до известного места.

Рабочий день на малине протекал в целом не так суетливо, как на клубнике, более размеренно, ты меньше уставал, много общался с друзьями и соседями, и в общем, эту малиновую жизнь мы воспринимали, действительно как в поговорке – не жизнь, а малина!

Вадим Грачев

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ:

На Туманном Альбионе. Часть двадцатая. Воспоминания о Великобритании

На Туманном Альбионе. Часть девятнадцатая. Третий раз в Лондоне. Прощай, Британия!

На Туманном Альбионе. Часть восемнадцатая. Последние недели и дни

На Туманном Альбионе. Часть семнадцатая. День рождения Марьяна

На Туманном Альбионе. Часть шестнадцатая. Лидский замок

На Туманном Альбионе. Часть пятнадцатая. «Вы хотите посетить Кентербери? Отличный город!»

На Туманном Альбионе. Часть четырнадцатая. Французы

На Туманном Альбионе. Часть тринадцатая. Население фермы

На Туманном Альбионе. Часть двенадцатая. Второй раз в Лондоне

На Туманном Альбионе. Часть одиннадцатая. Наше свободное время. Выходные