На Туманном Альбионе. Часть четвертая. Встреча с лучшим другом

Редко такое бывает в жизни, но все же бывает: ты знакомишься с человеком, и понимаешь с самых первых минут: с этим человеком ты будешь дружить всю жизнь! Вот так нам с Витей повезло, мы познакомились со словаком Марьяном Штефанидесом в самый первый день нашего пребывания на ферме, 29 мая 2000 года, и дружим вот уже 18 лет. Витя за эти 18 лет виделся с Марьяном реже, я – чаще, но каждый раз, когда мы встречаемся с Витей, или с Марьяном, то вспоминаем совместно проведенное время, как самое счастливое. После нашего полугодового совместного житья-бытья в Англии Марьян дважды приезжал к нам в Россию, я четырежды навещал его в Словакии, и каждый раз это было по 1-2 недели. Поначалу мы интенсивно переписывались по почте (у меня хранится порядка 70 писем от него, и некоторые дубликаты моих писем к нему, множество открыток), сейчас в лучшем случае обмениваемся открытками, но зато интенсивно общаемся в скайпе.

Итак, познакомившись с нашим караваном, разложив свой нехитрый скарб, мы с Витей пошли в сторону кухни (общей комнаты), чтобы посмотреть, где мы будем готовить еду, питаться, где располагаются душевые кабинки, большой холодильник, и прочее, но, еще не доходя до кухни, встречаемся с первым иностранным для нас работником фермы – человеком с открытым славянским лицом, обаятельной улыбкой, и веселыми огоньками интеллекта, остроумия и юмора в уголках карих глаз – такое было первое впечатление, оно же сохраняется и сегодня, спустя 18 лет. На фоне чопорных англичан с суровыми лицами, полными звериной серьезности, он выгодно отличался даже с виду. Мы тут же познакомились. Он сказал, что зовут его Мариан (с удлиненным вторым «а»), но мы тут же «русифицировали» его имя, и он навсегда для нас стал Марьяном, как и я для него стал на словацкий манер «Вадек».

Нам в ту пору было по 24 года, Марьян на 2 года моложе, ему, соответственно, 22. Мы были настолько молоды, наивны, и, что греха таить, мало образованы, что с трудом понимали, чем Словакия отличается от Словении, почему распалась Чехословакия, что американцам нужно от Сербии, почему Польша нам враждебна, а Сербия родственна. Все эти вопросы политики и геополитики были осознаны позже. Пока же мы были наивными чистыми листами. Может быть, это и к лучшему, потому что изучали мы историю и современность той же, например, Словакии, как и Чехии, из первоисточника – от нашего друга. Он нам многое рассказывал об истории, политике, культуре своей страны, о том, как он бывал за границей – в Австрии, Венгрии, Италии, Сан-Марино, Ватикане, о том, как папа римский Иоанн Павел Второй благословлял в Ватикане большую группу детей, в которой был и Марьян, и так получилось, что он оказался совсем рядом с папой, и тот его лично благословил, коснувшись рукой головы. Почему-то такая мелкая деталь запомнилась тоже.

Особенно умилил нас с Витей словацкий язык. До тех пор я слабо себе представлял, каким он может быть. Из всех славянских языков у нас на слуху были, конечно, белорусский, украинский. Что касается языков более отдаленных славян, мы тогда их с трудом представляли. Наверное с того же самого дня, когда для меня началась дружба с Марьяном, началась и дружба со словацким языком. Сегодня, спустя 18 лет, я уже могу читать, писать, изъясняться на словацком языке, многое понимаю на слух. В общем, оказавшись в словацком кафе, магазине, в билетной кассе, среди компании друзей, не растеряюсь, смогу понять других и объяснить, что нужно мне. Надо сказать, что Марьян очень хорошо, бегло говорил (и сейчас говорит) по-русски, хоть и с некоторыми ошибками, с акцентом, но это придает его русскому языку особое обаяние. Когда я общаюсь с ним, то мы говорим по-русски, поскольку он русский знает лучше, чем я словацкий. Но в компании других словаков я уже говорю по-словацки, поскольку мой словацкий лучше, чем их русский. Со всеми членами семьи Марьяна я также говорю по-словацки. Тогда же, в самом начале, словацкий язык произвел на нас сильнейшее впечатление. Если говорить коротко, то нам с Витей казалось, что словацкий – это наш русский, только 300-500-летней давности. В нашем понимании на таком языке говорили Иван Грозный, Борис Годунов, и уж точно люди не моложе Петра Первого. Все слова, которые у нас звучат как архаизмы, которые мы знаем только из старинной литературы – это современные разговорные словацкие слова: рот – уста, глаза – очи, лоб – чело, жизнь – живот. Окончание «ови» в дательном падеже мужского рода единственного числа мы сегодня можем услышать только в церкви: когда священник произносит «мир всем», хор ему отвечает: «И духови твоему». У словаков же это повседневная современная форма: отцови, Вадимови, братови, и т.д. Наше «не знаю» звучит как в пьесе Толстого «Смерть Иоанна Грозного» — «не вем». Продолжать можно бесконечно. Словацкий язык уже 18 лет живет в моей душе, в моем уме. Иногда интерес к нему ослабевает, иногда усиливается, но он всегда рядом. Именно благодаря Марьяну мне так стал интересен этот язык, а потом и гораздо шире – культура, история, современность Словакии, и всего славянского мира в целом.

Марьян привлек нас с Витей к себе щедрой, широкой славянской душой, добротой, любознательностью, глубоким интеллектом, остроумием, потрясающим юмором, благородством, духом товарищества, да и многими другими качествами. И уж конечно, в нем мы с Витей нашли самого благодарного слушателя наших пространных рассказов обо всем на свете. Бывало, встанешь на клубничную грядку, или на малиновый ряд, которому и конца не видно, и начнешь рассказывать Марьяну, идущему по параллельному ряду, о судьбах русского театра, о церковном расколе, о дружбе Тургенева с Савиной, о борьбе с лысенковщиной в генетике, о том, как у нас любят читать Диккенса, или ставить Ибсена, о том, какой подвиг совершил Иван Сусанин, о том, какая разница между идиомами «ясная голова» и «светлая память», о породах животных, о том, почему все зоотехники хорошо знают географию Великобритании, и о других самых невероятных, разнообразных темах. И всегда он был самым благодарным, пытливым слушателем, а рядом с вопросами уже подключались люди с соседних рядов и грядок. В общем, сбор ягод превращался для нас по совместительству еще и в интересный лекторий. Мы уже тогда решили, что всей жизни не хватит, чтобы обсудить все темы, так что, видимо, только на том свете наговоримся вдоволь. Да и собственно, все эти 18 лет – это один огромный диалог с Марьяном, который только иногда прерывается на время, а при встречах снова продолжается. На страничках этих мемуаров Марьян будет появляться постоянно, как один из главных участников нашей компании, нашего «трио» в Англии.

Вот такую замечательную личность нам с Витей повезло с самого начала встретить на английской земле. Этот человек прочно вошел в нашу жизнь, много на что в ней повлиял, и продолжает влиять и по сей день. Надеюсь, наша восторженная дружба будет продолжаться всегда!

Вадим Грачев

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ:

На Туманном Альбионе. Часть двадцатая. Воспоминания о Великобритании

На Туманном Альбионе. Часть девятнадцатая. Третий раз в Лондоне. Прощай, Британия!

На Туманном Альбионе. Часть восемнадцатая. Последние недели и дни

На Туманном Альбионе. Часть семнадцатая. День рождения Марьяна

На Туманном Альбионе. Часть шестнадцатая. Лидский замок

На Туманном Альбионе. Часть пятнадцатая. «Вы хотите посетить Кентербери? Отличный город!»

На Туманном Альбионе. Часть четырнадцатая. Французы

На Туманном Альбионе. Часть тринадцатая. Население фермы

На Туманном Альбионе. Часть двенадцатая. Второй раз в Лондоне

На Туманном Альбионе. Часть одиннадцатая. Наше свободное время. Выходные