Шекспир отдыхает! | ИНТЕРНЕТ-ИЗДАНИЕ "ЭКСКЛЮЗИВ"

Нашел в интернете очень большой сборник текстов русских частушек, причем не искусственно составленного ширпотреба, а подлинных, глубинных, старинных, исконно-народных. Читаю уже около часа и трудно оторваться. Вот все говорят, что простой народ тёмен, необразован, груб и невежественен. Говорят, что народ не знает классической музыки, литературы, живописи. А я вот прочитал одну крошечную частушку:

Посиди, бедовенький,
На лавочке дубовенькой.
Хоть не рядышком со мной,
Да на беседушке одной.

И сразу у меня перед глазами возникла целая драма. Вот в этих крошечных четырех строках, как в зерне, заложен целый бурный роман. Во-первых, слово «бедовенький» — так девушка обращается к возлюбленному. Как средствами современного языка можно передать это слово? Да тут нужен целый рассказ: это и храбрый, и темпераментный, и страстно любящий, с горячей кровью. Но еще ведь «бедовенький» — это и тот, кто своим отчаянным характером может довести до беды. А еще не просто «бедовый», а «бедовенький» — уменьшительный суффикс показывает отношение этой девушки к этому парню, она его, этого горячего, темпераментного, отчаянного, способного довести до беды, любит, жалеет и ласкает этим словом, или, точнее, этим суффиксом.

Дальше интересная фраза «хоть не рядышком со мной, да на беседушке одной». Что произошло? Очевидно, есть какое-то препятствие для их взаимоотношений — строгие родители, социальное неравенство, соперница, охлаждение с его стороны — все это может быть, сущность препятствия не оговаривается. И вот она видит, что им уже не быть вместе, не сидеть рядышком, но она рада даже тому, что они сидят просто на одной беседушке, что она может его видеть одним глазком — уже этого достаточно для ее счастья. Какая скупость выразительных средств! Пушкин позавидовал бы такой высокой поэзии! Здесь словно электрический ток, проходящий невидимо между ними — ток любви. Какая высокая драматургия!

Вот вам и темный, неграмотный русский народ. Всего 14 слов, включая 5 предлогов — и какая поэзия и драматургия, какая предельная сжатость, скупость и аскетичность выразительных средств! Это и есть признак самого высокого художества. Шекспир, наверное, написал бы драму в пяти актах на эту тему. Русскому народу хватило четырех строк. Шекспир отдыхает!

Финский ножик не согнётся, и рука не задрожит…

В середине 1990-х был период, когда мы с сестрой на зимних каникулах записывали частушки в деревне от своей бабушки. Причем, это длилось не долго, может 1-2 недели. Бабушка диктовала, а мы записывали по очереди, кто был свободен, в специальный большой альбом. Потом каникулы закончились, мы уехали учиться, а бабушка продолжала некоторое время записывать сама в этот же альбом. К счастью он у меня сохранился. Пришло время, когда я начал систематизировать домашний архив, дошли руки и до этого альбома. Всего я насчитал в нём 364 частушки. Причем, если бы это происходило сегодня, то я, конечно «выжал» бы из бабушки всё, что мог. А тогда ещё не было такого сознания, это воспринималось скорее как некая забава.

Сейчас осознаёшь, каким бездонными колодцами фольклора были наши старики. Я помню одну бабулечку 1909 года рождения, так она могла часами рассказывать сказки, петь частушки, редкие песни, какие-то длинные-предлинные стихотворения, прибаутки, всё это помню как сейчас, беда только в том, что бабулечки этой давно нет, и никто ничего не записывал. Для современного фольклориста она была бы ценнейшей находкой. Вот и у бабушки эти частушки лились как река, безостановочно, и из бездонного колодца памяти всплывали всё новые и новые. К счастью, сохранились хотя бы эти несколько сотен. В основном, в подавляющем большинстве – это, конечно, женские частушки о любви, о дроле, забаве, ягодине, товарочке, свояне, сиротские частушки, некоторые – о войне и по другим темам. Есть совсем небольшое количество и «драковых», то есть, которые пелись «под драку». Вот их и хотелось мне сегодня вспомнить. Примыкает к ним также и цикл «тюремных» частушек, то есть, о последствиях драки. Хоть их и очень немного, но некоторые из них являются подлинными шедеврами.

Частушки под драку, записанные мною в деревне Косые Харчевни в 1990-е гг.