Лето 2003. Вновь Финляндия. Новая ферма и новые люди. Часть 2

Продолжить повествование о ферме Вейкко хочется кратким обзором этого хозяйства и рассказом о людях, работавших там. Как я уже говорил, находилась она неподалёку от нашей прошлогодней фермы – Рополы. Каждый раз, когда мы возвращались из России, проезжали поворот на Рополу (налево от дороги), а спустя пару километров был поворот направо, съезд с шоссе на грунтовку – это начиналась «улица» Raiviontie.

Если бы у нас люди жили не в мегаполисах, а были бы рассредоточены по территории России, то тоже, очевидно, улицы, ведущие на их хутора, также могли бы называться их фамилиями. Тут же сразу, у большой дороги при повороте, как бы склоняясь к шоссе, было расположено большое поле на пригорке. Называлось оно (воспроизвожу на слух) Ritomäki. Вторую часть этого слова — «mäki» — я, как питерец, знал давно – она обозначает «горка», «возвышенность» — встречается в таких известных питерских названиях как Коломяги, Вартемяги. В словаре вычитал, что «Rito» может обозначать «достаток», «достаточно». То есть, Ritomäki в переводе обозначает что-то типа «горка с достатком», «богатая горка». Клубники на ней росло, действительно, много. Далее грунтовка километра два петляла по лесу, и выходила, наконец, на территорию фермы, прямо во двор к Вейкко. Не доезжая до дома, справа было также большое клубничное поле, оно называлось Talopelto. Ну это переводится совсем просто: «talo» — это «дом», «pelto» — поле, то есть «Домашнее поле». Сразу после этого поля стоял дом Вейкко, как и водится, покрашенный белой краской, между дорогой и домом – зелёный газон и несколько деревьев, довольно больших и густых, которые частично скрывали дом. После дома шёл небольшой дворик, на противоположном конце которого стоял большой двухэтажный дом для работников, покрашенный, конечно, как вы и догадались, в красный цвет. По двум противоположным сторонам дворика были ещё какие-то небольшие хозяйственные постройки, подсобки. А по другую сторону двухэтажного красного дома был ещё небольшой дворик с газоном, на противоположном конце которого стоял одноэтажный вытянутый, и даже длинный, домик для работников. В него было два (даже возможно три, сейчас точно не помню) входа с разных сторон. Он очень напоминал вагон поезда, и как я позже узнал, это так и было в действительности, домик был переоборудован из вагона. Это было так романтично. Помнится, у Диккенса в романе «Дэвид Копперфильд» одно семейство сделало себе дом из перевёрнутого баркаса прямо на берегу моря, а тут ты чувствуешь себя словно в поезде. Позже мне довелось в этом вагончике жить, и я был этому очень рад!

За вагончиком начинался лес, но грунтовая дорога, проходившая через двор между домом Вейкко и большим двухэтажным, не заканчивалась: она в конце двора сворачивала налево, примерно на 90 градусов, и шла дальше через лес. Примерно через 1-1,5 км в глубине леса было следующее большое поле с клубникой и малиной, которое называлось «Karhupelto». Тут тоже не надо быть семи пядей во лбу, чтобы перевести: ведь известно, что karhu – это по-фински «медведь» — «Медвежье поле». И действительно, от большого шоссе вглубь леса это было уже километра 3-3,5, и здесь вполне могли водиться медведи. Это поле со всех сторон было окружено глухим финским лесом. Но и здесь грунтовка не заканчивалась, она шла ещё дальше в лес, прямо посередине Karhupelto, которое она как бы делила на две половины. Длина следующего участка дороги по лесу примерно ещё километр, после чего она выводила вас на лесную полянку, на которой стоял старенький домик, но довольно вместительный.

Возле домика была порядочная лужайка-дворик, вокруг лужайки баня, уличный туалет и два-три хозяйственных сарая, конечно же, покрашенные в красный цвет. Рассказывали, что когда-то здесь жила одинокая старушка, потом она умерла, и Вейкко купил этот домик для проживания своих работников, т.к. в большом доме на его дворе всем места не хватало, а этот был расположен относительно недалеко от его крайних полей. Но и у этого маленького домика грунтовая дорога не кончалась. Она шла ещё по лесу, переходя уже на какую-то более приличную просёлочную дорогу, а та через несколько километров выходила вновь на большое шоссе, с которого мы и сворачивали на ферму Вейкко. Таким образом, вся территория Вейккиной фермы – это как бы семи-десятикилометровая петля по лесу, ответвление от основного шоссе, но ответвление довольно далёкое, глухое, с медведями, лосями и другими интересными моментами, в чём я убедился больше даже не в этом, 2003, а в следующем, 2004 году, когда вновь работал здесь. Ещё надо сказать, что совсем отдельно, также возле этого большого шоссе, но на расстоянии 5-6 км не доезжая до поворота на ферму, было ещё одно огромное поле, которое называлось «Америка», видимо, учитывая его удалённость. Таким образом, в это лето я примерно через каждые три дня ездил в Америку! Кстати, по поводу доставки нас на поля. На ближние поля, возле дома, конечно, мы ходили пешком, а вот такие, как Ritomäki, или Америка, конечно, требовали дополнительной транспортировки, и для этого Вейкко арендовал целый огромный автобус типа Икаруса. Мы заранее знали: если с утра к ферме подъехал большой автобус, значит, собираем клубнику на дальних полях.

Теперь вновь вернёмся во двор к Вейкко. В большом доме для работников на первом этаже был хозяйственный блок – большая кухня с несколькими электроплитами, моечное помещение с душевыми кабинками, туалеты (чуть в стороне были ещё уличные туалеты, ближе к лесу). А на втором этаже было несколько просторных комнат с двухэтажными кроватями. В каждую комнату помещалось по 6-8 человек. Таким образом, учитывая всех проживающих в этом большом доме, в длинном вагончике, и ещё в дальнем домике в лесу, на ферме в пик сезона могло жить человек 60-80. Меня поселили сперва в одну из многоместных комнат, и мне это не очень понравилось, комфорта там было мало. Вскорости, спустя буквально 1-2 дня, мне, как тем героям Диккенса, удалось всё же переселиться в вагончик, и вот как это произошло. Это я уже постепенно перехожу к рассказу о людях фермы. Вагончик был привилегированным жильём, там были отдельные купе по 1-2 человека и общая кухня. Число мест было небольшим, поэтому туда селили либо семейных, либо старших по возрасту. А надо сказать, что на нашей ферме работали не только студенты, которых я был всё же старше по возрасту, но и некоторое количество вообще взрослых людей. Работал также и мой товарищ Максим со своей женой Юлей. В первый же день, как только мы стали собирать клубнику на Ritomäki, увидели, что среди нас есть взрослые собиральщики. Их звали Вера (лет на 20-25 старше меня), Таня, Володя (оба лет на 10-12 старше меня), и Лёша (лет 7-8 старше меня). Они вчетвером составляли единую команду, собирали ягоды вместе. Мы с Максимом и Юлей думали, что это две семейные пары, но кто с кем здесь муж и жена – решительно не могли понять: сколько ни гадали, никак у нас не получался расклад, ничего не совпадало! И только спустя ещё день-два мы поняли, что это не семейные пары, а четыре разных человека, просто вместе работающие. В то лето мы очень много с ними общались, с некоторыми продолжали общаться и далее, а с Верой Николаевной общаемся и по сей день, созваниваемся, иногда видимся. А прошло с тех пор тоже немало времени – 18 лет!

Так вот, в вагончик поселили Максима с Юлей – в одно купе, в другом жили Лёша с Вовой, в третьем – Вера с Таней, на эти три купе была отдельная кухня, далее вагончик делился пополам глухой стеной, и за ней была вторая часть вагончика, в которой жили другие люди, имевшие свой отдельный вход, такие же купе и кухню. Я общался с Максимом и Юлей, и мы быстро, за 1-2 дня стали много общаться, и очень хорошо сдружились с нашими взрослыми – Верой, Таней, Лёшей и Вовой. Как-то нам было так интересно, что оторваться не могли от них. На сборе клубники же все идут на расстоянии 1 м. друг от друга, всё хорошо видно и слышно, все разговаривают друг с другом. Финские фермеры не так изощрены в супервайзерстве, как англичане. Те, например, если видели, что я один-два раза, идя по ряду вместе с Марьяном, много разговариваю, и он со мной тоже, значит, по их мнению, это мешает работе, и они ставили нас подальше друг от друга. Здесь же мы вставали все рядом, на соседние ряды, и очень много общались. Наши взрослые рассказали нам свою предысторию. Оказывается, познакомились они все вместе ещё в прошлом году на далёком севере, на краю Финляндии. Там они летом собирали морошку. Есть такой бизнес: собираешь в лесу, в болотах морошку, сдаёшь её в ближайший посёлок в специальную контору, оптом, по довольно неплохой цене. Если урожай морошки большой, то можно хорошо заработать. Морошка, кстати, в Финляндии очень популярна. В разгар сезона её массово продают на рынках, в магазинах, а также готовят из неё варенье и фантастически вкусный ликёр – самый вкусный из всех финских напитков!

Они работали так далеко на севере, что там чуть ли не тундра уже начиналась: леса было мало, были обширные болота, поросшие морошкой, а вокруг часто бегали стада диких северных оленей. Жить им приходилось в полевых условиях, в палатках, прямо в лесу, еду готовить на костре, мыться в реках и озёрах. Единственный недостаток – короткое время вегетации этой ягоды – не более 2-3 недель. Потом, когда кончился «морошковый бизнес», и они отправились в путь домой, то стали задумываться, как бы найти работу в Финляндии на следующий год. И как раз в это время, едучи по шоссе, увидели какое-то клубничное поле на склоне и множество студентов, собирающих ягоды. Это было поле Ritomäki на ферме Вейкко. Они остановили машину, подошли к фермеру, выяснили, что в этом году штат работников уже укомплектован, а вот на следующий год вполне можно приехать поработать. Обменялись контактами для связи и поехали домой. Кстати, Вера, Таня и Вова были из Петербурга, а Лёша аж из Ростова-на-Дону, и надо же было ему забраться в Лапландию, к северным оленям, собирать морошку, которую до этого он, видимо, и вовсе не представлял. Это, значит, было в 2002 году, когда мы с Витей неудачно доили коров, а потом долго собирали клубнику и малину. Соответственно, и я и они были в Финляндии, где-то мотались по одним и тем же дорогам, может, и проезжали недалеко друг от друга, но вот свела нас судьба почему-то только год спустя на ферме Вейкко.

Все эти разговоры наша дружная команда из семи человек вела, активно собирая клубнику, и обгоняя даже молодых студентов. Все любили пошутить, посмеяться, никогда не унывали. Когда студенты в спешке бежали по грядке, хватая только крупные ягоды, оставляли более мелкие (если собирать мелкие, то это снижало бы скорость сбора), то Рут часто возвращала всех снова на старые грядки, на «зачистку». Вера называла эту процедуру «работа над ошибками». Так первые дни я работал вместе с нашей «великолепной семёркой», точнее в её составе, а жил в студенческом коллективе в многоместной комнате. Мы стали думать, как же улучшить мои бытовые условия. И было решено так: ведь в том отсеке вагончика, где живут они вшестером, есть прекрасная кухня, сама являясь как бы отдельным широким купе, так вот и решили мы попросить Рут, чтобы меня из «коммунальной квартиры» на втором этаже «курятника» переселили в эту кухню. Она быстро согласилась, и вот я уже с радостью переселяюсь в шикарный вагончик, стоящий на краю участка, возле леса. Моё жилище – это целое большое купе на одного! Правда, днём оно служит нам кухней, но после определённого часа все с кухни расходятся по своим «норкам», и тогда эта кухня превращается в мою «норку». А утром в определённый час моя спальня вновь становится общей кухней для нас семерых. Может быть, это и не ахти как удобно, но ведь это только на месяц-полтора, и в компании отличных друзей, да к тому же это была сугубо наша территория, кроме нас семерых никто сюда не заходил. Короче говоря, всё это было вполне комфортно и душевно.

Как мы выяснили, наши старшие друзья каждый выходной ездили в Россию, в Питер – они были на своей машине, которая принадлежала Вере. В этой компании Вера, Лёша и Вова были водителями. Своя машина в Финляндии – это, конечно, очень круто. Я вспоминаю, как мы с фермы Ханну в 2001 г. (она же ферма Тармо в 2002 г.) ходили пешком до Суоненъёков за продуктами раз в неделю, а это 18 км! Максим с Юлей, кстати, тоже были на машине, так что у нас на семерых были два автомобиля. Но Максим и Юля особо домой не ездили – это всё-таки целая история: выходной всего один день, а дорога от фермы до Питера – это минимум 500 км, да плюс ещё непредсказуемая граница – ты можешь её миновать за 30 мин., а можешь простоять 3-5 часов. А тут народ ездит. Я потихоньку стал подговариваться – не возьмут ли они меня с собой? А надо сказать, что мы так быстро и легко сошлись со старшими товарищами, что полностью вошли к ним в доверие, и были в считанные дни не разлей вода. Поскольку у них четверых оставалось свободное место, то я был сразу приглашён ездить с ними в Россию по выходным, и это было очень круто! Кроме того, я был не просто «приглашён», а «взят в долю» — это более высокая степень доверия. Мне уже приходилось писать в предыдущих заметках, что те, кто ездят на машине из России в Финляндию и обратно, как правило, осуществляют маленький «бизнес», при помощи которого человек может съездить в Россию и вернуться назад совершенно бесплатно.

Дело в том, что цены на алкоголь и сигареты там, конечно, намного выше, чем в России, и многие финны охотно покупали пиво, водку и сигареты у русских по ценам примерно промежуточным между российскими и финскими, чем были довольны обе стороны. На каждого человека полагается определённое количество этого товара, который можно провести через границу. Причем, если ты едешь в Финляндию на короткий промежуток времени, всё это ввозить нельзя, а если, например, на неделю и дольше, то уже можно. Таким образом, команда из пятерых русских, отработавшая неделю на клубничных полях, могла поехать на Родину, чтобы удовлетворить своё ностальгическое чувство, накопившееся на душе за неделю, побыть около суток дома, закупить необходимый товар «для бизнеса», все продукты, которые можно провозить через границу, чтобы питаться ими в Финляндии – цены на них в России также намного ниже. Также из Финляндии можно привести домой более качественные и дешёвые продукты: шикарные кофе и чай, сыр, рыбу, шоколад, многие бытовые вещи. Соответственно, поездка в Россию даже на один выходной была выгодна необычайно, это не говоря уже о том, что в дороге ты проводишь много часов с интересными, умными взрослыми людьми, весёлыми и остроумными. Ехать выгодно даже в виде обычного пассажира, то есть, когда водитель берёт на твою долю пиво, водку, сигареты, а тебя везёт бесплатно, плюс ты можешь взять себе любые другие продукты. Но мне вот так повезло, что я был взят в равноправные члены этой команды. Сам удивлялся, как так случилось, но бывает такое, что что-то сразу срастается промеж людей, с первых мгновений, а бывает, кстати, и наоборот. Мне повезло. Максим и Юля тоже были в нашей команде, только что чаще оставались в Финляндии, а если ездили домой, то на своей машине, т.к. у нас всё было уже укомплектовано.

В общем, не успев ещё толком обвыкнуться на этой новой для нас ферме, мы подружились с четырьмя замечательными взрослыми людьми, стали вместе с ними работать, питаться из «общего котла», и жили все семеро в прекрасном отдельном вагончике – как в лучших домах Европы! В этой заметке я успел рассказать только о нескольких обитателях фермы, самых значимых для нас, да и то далеко не всё. Так что продолжение следует.

Вадим Грачев

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ:

Лето 2003. Вновь Финляндия. Новая ферма и новые люди. Часть 1

Лето 2003. Вновь Финляндия. Новая ферма и новые люди. Часть 3

Лето 2003. Вновь Финляндия. Новая ферма и новые люди. Часть 4

Лето 2003. Вновь Финляндия. Новая ферма и новые люди. Часть 5