На днях у «СерьГи» вышла новая пластинка «Тебя не сломать». 12 композиций на стихи патриотических поэтов Юнны Мориц, Владимира Скобцова, Анны Ревякиной, Анны Долгаревой… Каждая строчка в новом альбоме будто из окопа — то как выстрел, то как «Отче наш».
Сергей Галанин из тех рокеров, которые знают цену слову. В 80-е он вместе с Гариком Сукачевым создал «Бригаду С», штурмовавшую стадионы и души молодежи. В 90-е собрал группу «СерьГа», и песня «А что нам надо» стала откровением для целого поколения. Это оттуда строчка: «А что мне снится? Что кончилась война». Потом были нулевые и десятые — и вот «рок-старички», они же звезды русского рока, снова на баррикадах. Правда, не все теперь по одну сторону. Но в Сети набирает миллионы хит из 90-х — песня «Я остаюсь» в исполнении двух десятков легендарных музыкантов приобрела внезапно новое звучание. Среди исполнителей — он, Сергей Галанин. С ним мы и говорим про «остаюсь», про «не сломать».
— Сергей, сила русского рока всегда была в слове. Новый диск, похоже, возводит слово в квадрат, даже куб… Поэт когда-то приравнял к штыку перо, а вы приравниваете рок к молитве?
— Это прежде всего пластинка на стихи замечательных русских поэтов, но в моем музыкальном оформлении. То есть это не песни как таковые, как мы их привыкли слушать. Иногда нет припевов. Иногда они звучат как что-то очень важное и, действительно, сродни молитве.
Как-то мне попалось стихотворение донбасского поэта Володи Скобцова, которое начиналось со слов «Гул синевы высокой в землю вошел по локоть. Если закроешь окна, в окнах не будет стекол». Разбил стихотворение на два куплета, дописал припев, записал музыкальный черновик и отравил Володе — примет не примет? Он одобрил, и получилась песня «Будем жить». А потом я подумал: почему бы не сделать целую пластинку. Вторая песня встала в этот ряд очень быстро, потому что это была песня «Тебя не сломать» из предыдущего нашего альбома, теперь она звучит в новой аранжировке и с добавленными словами: «Станем грудью за Родину-мать, / время пришло ее защищать. / За родной язык, на котором деды / пели песни в День Победы».
В конце концов, получилось 12 композиций, причем два стихотворения я добавил уже, когда пластинка была готова. Это в том числе стихи Юнны Петровны Мориц «Мы не исчезнем никогда. / Не испаримся как вода. / Мы благодарны Высшей силе, / что мы любовь не износили». Я прежде всего эту песню имею в виду, когда произношу слово «молитва».
— А мне запомнилась еще «Мариуполь мой». Честно признаюсь, побаивался чего-то чрезмерно пафосного или жалостливого, а у вас… Как удалось найти такую честную интонацию к стихам Анны Ревякиной?
— Вы правильно заметили: тяжело не впасть в какой-то пафос. И в то же время не скиснуть. Со всеми стихами было очень непросто. И я был в поисках этой интонации. Есть в альбоме песня на стихи Анны Долгаревой «Серега-водопроводчик». Я ее сначала писал в миноре, русская душа — минорная. Но потом понял, что это надо делать по-другому, что сцену, когда водопроводчик попадает в рай, нужно отмечать мажорными аккордами. И мне кажется, это тоже такая удача у меня. И «Мой Мариуполь», и «Серега-водопроводчик».
— Интересное открытие, что о войне честнее всего получается говорить в мажоре. Хотя это в традиции советской песни. Так же, как в традиции отечественного рока фиксировать время, формулировать смыслы, заглядывать в завтрашний день. За год до СВО вы записали песню «Колокольный звон», где есть такая строка: «Завтра будет бой, тьма обманет свет». Озарение?
— Просто интуиция. У меня это началось еще с песни «А что нам надо». Отчасти она будто бы о Чеченской войне, хотя написана была еще в 1993-м. Тогда было предчувствие: что-то начнется. Когда мы страну вот так распустили, развалили, тогда уже многие умные люди говорили: ждите большой беды. Я же тогда, как многие, спокойно принимал распад СССР. А надо было меньше радоваться тому, что, ох, какая жизнь вот-вот у нас начнется, с этой кока-колой и с этими джинсами. Какая-то гедонистическая плесень в нас тогда вдруг расцвела. Мы поверили, что прибыль — это смысл жизни. А смысл жизни — не прибыль, не успех.
— Что же тогда? Для вас в чем смысл жизни?
— Смысл жизни — это поиск правды. Это путь к спасению. Вот и песня «А что нам надо» на самом деле про войну с собой. Мы каждый день воюем со своими страстями. И в этой всеобщей войне мне не победить, это точно. Хотя я как-то на своем Тушинском редуте отстреливаюсь… В новом альбоме есть такие слова: «Делай, что должно, и будь что будет. / Честно, с любовью, на радость людям. / Если зло — то в квадрате, то в кубе, / делай, что должно, и будь что будет».
Каждый на своем месте должен это понимать, иначе и за себя стыдно будет, и страну твою растащат. И будешь потом репу чесать: «Что же это я не понимал, что же я снимался в такой шняге, что это я такие песни писал, а сейчас как-то все плохо стало вдруг»… Может быть, сейчас, когда многим внутренне тяжело, послушав наши песни, кто-то начнет задавать главные вопросы прежде всего себе, а не всем вокруг.
— Но пока что вам, наверняка, приходилось слышать другие вопросы — спрашивают, будто предъявляют счет: как может старый заслуженный рокер поддерживать СВО?
— И ведь взрослые люди спрашивают! Поразительно, что они не понимают, что с нами происходит сейчас. Отчасти в них говорит гордыня — ощущают себя праведниками: «Ну, я же за мир, за добро, а вы же первые начали…» Такие доводы незамысловатые. А что же ты не задавал вопросы, когда бомбили Югославию или раздирали в клочья Ирак или Ливию? Тогда было до лампочки — теперь проснулся? Хорошо, давайте про Донбасс: ты 8 лет сидел с закрытыми глазами, ничего не видел и не слышал — или не хотел? Посыл-то такой: старый дурак, гребешь лопатой и хайпуешь на патриотизме, а ведь чистый рокер должен оставаться вне политики!
Но речь ведь не о конъюнктуре, перед нами встал вопрос нашего выживания. Надо победить нацизм на Украине? Нет, боюсь, что тут даже серьезнее — страшней и привлекательнее для многих бесовской соблазн, фантом цивилизации. В чистом виде, как в одной из моих песен «Лукавый на подъеме, заряжай!». И люди, которые противостоят сегодня всему русскому, не остановятся ни перед чем. Конечно, я не политолог, но у меня такое ясное ощущение: нам надо быть вместе, надо как-то понять и услышать друг друга.
— Русский рок когда-то выглядел единым, а теперь раскололся. Одни на Донбасс — другие из страны куда подальше. Как так вышло?
— Для меня вообще странно, когда человек бросает все и уезжает за границу… За птицей счастья? Я же не говорю, что мир вокруг меня в моей стране идеален. Речь совсем не о том. Ну как так? Пели на русском, поете на русском, наверное, и дальше думаете петь. Как можно становиться в ряд с теми, кто сжигает книги на русском, сбрасывает памятники русским, даже запрещает в школах говорить на русском? Тем более мне не понять, когда уехавшие начинают оскорблять оттуда всех оставшихся. Андрей Вадимович (Макаревич — признан иноагентом — прим. ред.) сказал с матерком: «Это Россия от вас уехала…» То есть это они там — подлинная Россия, а здесь остался суррогат. Что-то такое в головах у них перевернулось. Но мне-то кажется, так могут говорить люди несчастливые. У них внутри бушует море. Что-то такое терзает, разъедает их. Иного объяснения не нахожу. А начинается же все с того, что мы в душе живем без Бога… Хотя, конечно, отношения у каждого с Богом свои.
— Я слышал, что вы верующий человек. И вообще, судя по вашей биографии, вы какой-то сильно правильный рокер. Даже жена у вас была и есть — одна.
— Нет, вряд ли я пример для подражания. Я даже пост не соблюдаю. Но вера дает силу бороться со своими комплексами, страстишками, тщеславием, какой-то злобой. Тут до победы далеко, но есть осознание, ясная система координат. Лучше видишь псевдоценности цивилизации для избранных, этого сада, который «основан на правилах». Видишь, что происходит там с человеком, со всем, что связано с образом и подобием Божьим. Падший ангел все переворачивает к чертовой матери. Из человека делают нечеловека.
— Вы говорите правильно, а не боитесь хейтеров и комментаторов из соцсетей, они же посмеются, да еще и назовут ваши слова юродством?
— Юродивые всегда были честными людьми. Бескорыстными. Я не честный, не бескорыстный в том самом исконном смысле. Но с детства помню про подвиг Геракла, который очистил Авгиевы конюшни от дерьма, каждому надо в себе регулярно копаться и совесть, как конюшню, очищать… Вообще, кем мы себя возомнили? Обычные ребята, которым повезло петь с гитарами в руках. Часть массовой культуры. Я себя никаким юродивым и пророком не считаю. Но во мне есть боль, я ее в своих песнях показываю как могу. Тревогой, радостью делюсь.
— А на Донбассе вы бывали, ездили по госпиталям?
— На Донбассе я был один раз. Мы играли в Донецке в крытом зале для работников МЧС. Сейчас тоже готов поехать, но пока нам отказывают. А во всех госпиталях московских я уже побывал. И даже не в московских. Мне это самому нужно, потому что эти люди сильнее нас. В каком-то смысле чище нас. И мне просто надо сказать им какие-то слова и поклониться. Обязательно. Потому что я понимаю, что я в каком-то другом пока живу мире. Пытаюсь на своем месте что-то делать, но это совсем не то, что держать автомат… Думаю, если вдруг наступит все как в 1941-м, многие даже из нынешних «пацифистов» поменяют свое мнение. Ситуация, когда враг у ворот, очень быстро может все изменить. У человека, пока он жив, всегда есть шанс изменить себя.
— Ваш новый альбом «Тебя не сломать». Где его можно услышать вживую? Как у вас с большими концертами, гастролями?
— Нет, у нас этого ничего нет. Пластинка разная по жанрам, там и аккордеон, там скрипка, там флейта. А мы голимые гитаристы, не хочу ни к кому идти на поклон, чтобы пригласить оркестр, сделать все красиво. Без этого какой большой концерт? А что касается клубов, где мы сейчас играем, то нам не хочется особо нагружать людей, пришедших отдохнуть. Но «Тебя не сломать» мы играем.
Из предыдущих альбомов часто играем «Не будь атеистом». Я играю песню «Чистота» — она о той же злобе дня, только на более глубоком уровне. Даже «Ромео и Джульетту» играю, хотя она написана о тех, кто погиб в «Доме профсоюзов» в Одессе. Эти песни я вставляю в программу. Кому это понятно, слава Богу. Кто-то, может быть, и не заметит. За ними обычно идут «Я люблю поезда», «Мой друг», «Бурый медведь»… Хотя «Бурый медведь» тоже о нас сегодняшних. Послушайте, как будет время.
Максим Васюнов, «Российская газета» (rg.ru)
Фото: Александр Корольков
Читайте также:
Просмотров - 858 Помочь сайту