Меня всегда возмущала фраза дедушки Чуковского «А нечистым трубочистам стыд и срам». Это он для красного словца написал, а сам-то, небось, в Переделкино пользовался печным отоплением, и, соответственно, часто прибегал к услугам трубочистов. Вряд ли он делал это сам, тогда не написал бы эти строки.
История Отечества, государства складывается из историй отдельных городов, деревень, людей. История населенного пункта имеет свои знаковые места, а если этот пункт небольшой, скажем, деревня, то даже небольшие объекты — микротопонимы, отдельные дома, строения образуют ее историю. Одно из знаковых мест в деревне — колодец. Казалось бы: ну и что тут особенного — это просто место, где набирают питьевую воду. Однако для деревни это не так. Колодец — это не только место водосбора, но и место встреч людей, культурное, а со временем и историческое место. Иногда колодцы бывают даже «именные».
Очень люблю как отправлять, так и получать открытки к разным праздникам. В домашнем архиве хранится несколько тысяч открыток и писем, начиная со времён войны. И хотя в эпоху интернета, к большому сожалению, это искусство сильно пошло на убыль, но люди эпохи Гутенберга, к которым и я отношусь, сопротивляются этому процессу, и отчаянно пишут бумажные письма и открытки.
Помню в детстве у бабушки возле печки всегда лежала кучка дров. А чтобы приносимые из дровяника поленья не сбивали краску с пола, была такая подкладка, обычная старая фанерка. Однажды я, подметая пол после того, как последние поленья были брошены в печь, взял в руки эту фанерку, перевернул её, а там была надпись: «Требуйте чай съ кораблёмъ товарищества чайной торговли ВЫСОЦКiЙ и Ко».
Летний день год кормит — это хорошо знают те, кто живёт в деревне. Помимо всех прочих работ, отнимающих у крестьянина всё его драгоценное время, есть и ещё большая забота — заготовить впрок ягоды. Так премудро всё устроено в природе, что ягоды в лесу растут не все вдруг, а по очереди.
Когда, наконец, наступает время убирать полностью высохшее сено, надо метать стог (стога). Для этого надо приготовить стожьё, то есть основу для стога. В центр будущего стога втыкается острОвина – длинная жердь, которая втыкается в землю. Она укрепляется по краям прибитыми к ней 3-4-мя маленькими колышками, которые с разных сторон втыкаются в землю, и прибиваются к островине. На землю вокруг островины набрасывают ветки кустов, чтобы укладывать сено не на землю, а на такой своеобразный настил.
Вот такое необычное слово мы поставили в заголовок нашей заметки. Не каждый и догадается – о чем это. А меж тем, слово правильное, просто диалектное. В нашем устюженском диалекте, в деревнях бывшего Устюженского уезда в говорах часто буквы Е и И меняются местами. Например, все говорят «сени», а у нас – «сини», в литературном языке скажут «говорил», а у нас – «говорел». Иногда даже вместо «песня» можно в деревнях услышать «писня». По одной из версий даже название северной реки Свирь объясняется так: первая буква – это оглушенное З, которое видоизменилось в С, а И в середине слова – это бывшее Е – замена, о которой я и поведал. Поэтому в названии этой реки легко угадывается бывший Зверь. Вот и «синокосничать» — такой, казалось бы, непонятный инфинитив – значит заниматься заготовкой сена в деревне. Даже в частушках иногда это слово можно встретить.
Когда набираешь в интернете слово «корзина» непосредственно, или в сочетаниях, и пытаешься найти картинки, то в 95% случаев тебе интернет выдаёт корзинки, плетёные из ивовых прутьев. А я вырос не на таких корзинах.
Девчонки смеялись: «Встречай, Тонь, твой Контуженный пришел».
Он протягивал авоську — она считала: батон, бутылка кефира, пачка сахара, спички. Пробивала чек.
Он доставал из кармана еще маленький кулек шоколадных конфет. Что-то мычал: уу-тыбб.
Она понимала — «Это тебе». Брала, благодарила. Он кивал и уходил, прихрамывая, повесив на непослушную руку авоську с нехитрой снедью.
Помню в детстве, в начале 1980-х, одно из самых сильных впечатлений — когда приходила в гости «посидеть» бабулечка с прялкой, сидела, разговаривала с нами, или даже все вместе смотрели телевизор, и у неё из-под пальцев рождалась шерстяная нитка, наматывалась на веретено — это завораживало. Тогда думалось, что это будет вечно, но это давно ушло.
