Век живи — век учись. Уж, казалось бы, очень много читаю, русский язык знаю очень даже неплохо, во всем его разнообразии, и литературный и диалектный, но, очевидно, настолько он богат и необъятен, что регулярно в поле зрения всплывают некоторые словечки, которых ранее не знал.
Так однажды, просматривая фильм о династии Бороздиных-Музилей-Рыжовых, где ведущий Владимир Лакшин, а главный герой — 85-летний Николай Иванович Рыжов, я услышал новое для себя слово — пахитоска.
Сегодня наступил один из крупных юбилеев писателей, которые выпадают на этот год. Именно сегодня, 24 марта (11 по старому стилю), в глубине русской провинции – усадьбе Раменье Чухломского уезда Костромской губернии в старинной дворянской семье Писемских родился сын Алексей. По соседству, кстати, жили дворяне Лермонтовы – предки и родственники другого, гениального, русского писателя и поэта.
Как-то неожиданно для себя одним махом прочитал эту, почти 200-страничную книжицу — ранние дневники Алисы Коонен.
Помню, в начале 1990-х в деревне один родственник после смерти матери продавал дом. Продал его дачникам, часть обстановки и вещей вывез, что-то отдал нам. В частности, с той поры у нас хранится в разобранном виде став – ткацкий станок (я ещё видел, как на нем ткали половики, и меня этот процесс завораживал). Храним его и сейчас до лучших времен, авось пригодится для возрождения традиций. А какие-то, видимо, совсем ненужные вещи банально погрузил в телегу, отвез на опушку леса и там бросил. Было это, по-моему, в начале лета. Прошло немного времени, установилась жаркая погода, поливал дождик, светило солнце. Решил я сходить в лес, посмотреть, нет ли уже грибов.
— Михаил Борисович, сами ли Вы занимаетесь международной повесткой или она находится в компетенции Министерства культуры, и планируете ли Вы с внесением в Конституцию Вашей поправки расширить права музеев, в том числе, и в плане международных обменов выставками?
Ни Эрмитаж, ни моего собеседника представлять не нужно, так же как и Санкт-Петербург, и Неву, в которой любуется своим отражением город — это уже до автоматизма: он действительно не приснившаяся вершина, главный хранитель и уже второй по счёту директор крупнейшего мирового музея с фамилией, созвучной имени основателя города на Неве, и кажется, что сам Великий Пётр назначает таких людей охранять покой истории — Пиотровский…
Мы долго согласовывали нашу встречу, но вот настроенным на общение голосом меня приветствует сам хранитель несметных богатств истории, принадлежащих России и всему миру:
Петербург ещё только ждал своих Пиотровских, когда Сибирь и Урал их уже получили — достойных граждан и настоящих сынов Отечества…
— Мало что известно о Ваших путешествиях по России, во всяком случае, большой огласки они не получили, а ведь мы восьмая часть суши, по территории — почти Марс. Не станем ли мы свидетелями повторения Вами маршрутов землепроходцев — пути казаков к горам Алтая, или Ерофея Хабарова к нашим тихоокеанским границам?
— А я уже ходил маршрутом Арсеньева, автора «Дерсу Узала», по Уссурийской тайге, а до этого пересекал Чукотку на собачьей упряжке и сплавлялся на плоту, как Тур Хейердал, только по Лене, которая сама — целое море, и течёт…
Пока безумствует мечта,
Я в вечность простираю руки,
Сквозь мрак уныния и скуки,
Вступая с чистого листа…
То, чем занимается Фёдор Конюхов, не стало течением, но только потому, что люди неодинаковы. Ему Бог дал — так считает он сам, а ведь когда-то всё начиналось с повисшей на тоненькой веточке вере в свои возможности. Мы не знаем — Конюховыми рождаются или ими становятся, но он из породы людей, которых не остановить даже возрасту, и сейчас он также продолжает идти к мечтам, вспыхивающим одна за другой, и вопреки советам чистого разума вырасти, наконец, их осуществляет с завидной периодичностью.
Таким эпитетом наградили современники великую русскую певицу Анастасию Дмитриевну Вяльцеву. В начале 20-го века она была самой яркой звездой на небосклоне российской эстрады наряду с Плевицкой и немногими другими.
