Просыпаюсь утром довольно рано. Пошёл сразу же искать пляж. Он оказался совсем рядом, в 10 минутах ходьбы, искать его и не надо было. Утром, в начале восьмого, народу на пляже ещё мало. Море чистое, лазурное. Пляж в Будве называется Словенска плажа, или Славянский пляж – по-русски. Впервые в жизни окунулся в ласковые воды Адриатического моря, потом улёгся загорать под нежгучим ещё солнцем. Был на пляже часа полтора. Хотя народу было и немного, но кругом слышал русскую речь – люди с Украины, из России, наверное, их там было до половины от всех посетителей.
Когда возвращался с пляжа, часу в десятом утра, заметил на углу ближайшей к морю улицы красивую, уютную кафану, в которой истинные черногорцы сидели, пили кофе и читали газеты. Лет 10-15 назад я с интересом читал рассказы сербского классика Бранислава Нушича, особенно его Автобиографию и юмористические рассказы. Так вот у Нушича часто события его произведений происходят именно в таких кафанах, правда, в Сербии, но разницы особой нет. Благодаря Нушичу у меня сложился образ среднестатистического серба, и образ балканской кафаны. Так что я решил для себя, пока я здесь – надо тоже заходить по утрам в кафану, пить кофе, читать что-нибудь и проникнуться балканским духом. Поскольку в первый день я для чтения с собой ничего не взял, то прошёл мимо кафаны, но все последующие дни не пропускал ни одного утра. Обязательно был завсегдатаем этой кафаны на углу двух оживлённых улиц.
Когда вернулся домой, то меня ждала мама Вэсна тоже с чашечкой горячего кофе. На Балканах утро начинается именно с кофе, а не с того, что показывают у нас в рекламах. Попив кофе, мы с мамой долго беседовали. Надеюсь, что о маме Вэсне и моих с ней разговорах я ещё напишу отдельно. Ребята днём работали, приходил ненадолго только Мирко.
Вечером, когда было ещё светло, но жара уже спала, Милош предложил поехать в Цетинье. Взяли с собой Ацко и ещё одного друга Бобана Чиповича. Он тоже часто бывает у ребят в гостях, учится в Москве на врача. По тому самому серпантину, где машины кажутся муравьями, мы поехали в Цетинье. Дорога горная, очень извилистая, неожиданная, пожалуй, даже круче, чем в Сочи. Говорят, на Севере Черногории дороги ещё страшнее. Ребята спрашивали, не страшно ли мне, — может ехать помедленнее, но я бывал в Сочи много раз, поэтому к таким дорогам привык.
Приезжаем в Цетинье. Это намного выше уровня моря, и правда – здесь заметно свежее, нет той жары, что в Будве, во-первых, потому, что дело к вечеру, но в немалой степени и из-за того, что это намного выше моря. В Цетинье тишь и благодать. Куда девалась суета приморской Будвы? Всё как-то немного замедленно, ритм жизни другой, людей намного меньше, машин мало, дома невысокие, в 2-3 этажа, особенно в центре. Прошлись по этим старинным тихим улочкам. А мне подумалось: а ведь ещё каких-нибудь 150-200 лет назад здесь шли кровопролитные бои, люди гибли за свою свободу, за Отечество. Сегодня об этом мало что напоминает – разве что красивый древний Цетинский монастырь.
Этот монастырь, кстати, знаменит на весь мир тем, что в нём пребывают мощи великого покровителя Черногории святителя Петра Цетинского, а ещё больше тем, что в нём хранится десница Иоанна Крестителя – именно та рука, что крестила Христа на Иордане, и частица животворящего креста Господня. Рядом, в здании цетинского музея находится одна из древнейших икон Божьей Матери – Филермская. Я вспомнил, что лет 7-8 назад эти святыни отсюда привозили к нам в Питер, в Александро-Невскую лавру и я тогда отстоял гигантскую очередь с 4 часов вечера до 2 часов ночи, чтобы приложиться к ним. Сама Черногория посылала свой братский привет матушке-России, а теперь вот я приехал сюда. Тогда, помнится, в Питер эти святыни привезли специально к вечерней службе – накануне дня Рождества Иоанна Предтечи, 6 июля. И сам этот день мы встретили в очереди к деснице. Так символично это было.
Заходим в монастырь. Ещё в притворе висят замечательные иконы, одна из которых – икона нашей Царской семьи, причём писанная уже давно – сербская церковь, кажется, самой первой прославила в лике святых Царскую Семью. Поэтому с особым трепетом мы прикладывались к этой, возможно одной из первых в истории икон Царственных мучеников.
Идём дальше в храм. Народу не очень много, само помещение храма небольшое. В Будве некоторые черногорцы с определённой долей возмущения говорили мне, что цетиньяне относятся к этим святыням как бы без должного энтузиазма – ну святыни и святыни – дескать, привыкли к ним, поэтому народу в этом монастыре много не бывает.
Идёт всенощное бдение, причём с литиёй, скоро вынесут хлеб и елей. Интересно, думаю, — а чего это вдруг посреди недели всенощная с литиёй? А какое число-то сегодня? Так сегодня же шестое июля, вечер! Я только что вспоминал об этом же самом вечере в Питере, когда я прикладывался к этим же святыням несколько лет назад! И вот всё повторилось, снова я у Десницы Иоанна Предтечи на Всенощной в день его Рождества! Вот это совпадение! Надо же приехать было в такой день – причём, с нашей стороны чисто случайно. Ну, задержись Милош на работе, поехали бы в другой день. А тут уж поистине – случайность – это непознанная закономерность! Потом, когда я рассказал об этом совпадении маме Милоша, она очень долго удивлялась, была в восторге от такого события. Приложившись к святыням, подошли мы на помазание, взяли хлеб с литии, побыли ещё некоторое время в этом дивном монастыре, пили студёную воду из источника. А потом пошли пешком на довольно большую гору возле монастыря.
На вершине этой горы находится тоже священное для черногорцев место – могила митрополита Данилы Петровича, великого черногорца, родоначальника удивительной и редкой формы светской власти в государстве – теократии, когда глава церкви возглавляет и светское государство. В мировой истории такой прецедент есть, разве что, лишь в Ватикане. Владыка Данило был очень сильной личностью. Когда под натиском турок некоторые черногорцы начали принимать ислам, он издал указ, по которому всех потурченцев их сродники должны были обратить назад в христианство, а в случае отказа – убить. Очёнь жёсткая мера, но если бы не она, черногорцы бы потеряли веру. А так вера была сохранена. Об этих событиях дальний потомок владыки Данилы, последний из митрополитов-правителей, Петр Петрович Негош, знаменитый черногорский поэт, написал свою самую известную поэму «Горный венец», отрывки из которой черногорцы учат в школе наизусть, как мы отрывки из «Евгения Онегина». Постояли возле этой большой, красивой могилы, почтили память владыки, полюбовались окрестностями при лучах заходящего солнца, фотографировались. Потом поехали домой в Будву, уже в вечернем сумраке, превратившись в одного из тех светлячков, которые видны с западного балкона.
Дома нас ждал превосходный ужин, приготовленный мамой, а потом мы с Милошем поехали по вечерней Будве, зашли в небольшой магазинчик, которым владеет кум Милоша. Там мы взяли балканского пива, и, потягивая его неспешно из бутылки, обсуждали впечатления минувшего дня, делились своими познаниями – каждый о своей стране, о своём народе, языке, культуре – было очень интересно. Причём, они все говорят по-сербски, я по-русски, а Милош – связующее звено между нами, который оба языка знает в совершенстве – на обоих одновременно. Но самое главное, что все мы прекрасно понимали друг друга, чему, конечно же, способствовало и Никшичское пиво, самое вкусное на Балканах – по словам Милоша. Оно было катализатором беседы. Поздно вечером мы вернулись домой. Так вот с сильными впечатлениями, насыщенно прошёл мой второй черногорский день.
Вадим Грачев
ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ:
О моих друзьях-черногорцах. Часть 2
Зимние заметки о летних впечатлениях. Черногория. Часть 4
Как я побывал в античной Иллирии. Черногория. Часть 6
Мои будни в Будве. Черногория. Часть 7
Петров день в Будве. Черногория. Часть 8
До свидания, Черногория! Часть 9
