28 ноября 2021 года от нас ушел Александр Градский — один из пионеров русского рока, обладатель исключительного голоса, поэт, композитор, народный артист России. Его справедливо называли музыкальным символом поколения.
Александр Борисович не любил фальши — ни в музыке, ни в жизни, поэтому некоторые из его высказываний были не всегда приятными, но зато искренними.
Если говорить о современной музыке в целом, то у нас практически нет никакой музыки. Есть набор банальных звуковых последовательностей — вот что представляет собой то, что называют музыкой. Я считаю, что её клонирование во многом зависит от политики СМИ, в основном телевизионных и на радио. Политика эта заключается в том, что, чем примитивнее, проще и на слуху, тем лучше. От этого зависима потребность слушателей. Получается, какая музыка, такой и слушатель. Те, кто распространяет музыку, в первую очередь создают и слушателя. Кто они? Редакторы радиотелеканалов с их вкусом? Может быть, некоторые властные структуры? Кто в этом принимает участие, мне судить трудно. Но то, что подобная деятельность происходит, — это без всякого сомнения. С умыслом или без — это уже даже не важно. Через средства влияния — телевидение, радио — происходит оболванивание населения. А когда нужный им слушатель их же усилиями создан, они получают от него эстетический заказ.
Раньше было гораздо проще пробиться на радио и телевидение, чем сейчас. Сегодня же это практически невозможно… Сегодня за всё надо платить… Если хочешь быть «обойме» — плати, если хочешь ротацию на радио — плати, если хочешь, чтобы тебя не забыли — плати за телеэфиры!
На самом деле – это политика и она объясняется очень просто – это продолжающаяся линия на оглупление людей, на попытку отбить у них вкус ко всему качественному. Это можно сравнить с китайским суррогатом из дерьма.
Сейчас нет композиторов, которые работали бы под вокалиста. Почти все настоящие авторы умерли или фактически уже перестали заниматься сочинительством — из советских классиков осталась, кажется, только гениальная Александра Пахмутова. Слава Богу, работают Тухманов, Рыбников, Зацепин… а новых песенников-поэтов уровня Дербенева, Шаферана или Добронравова я тоже не наблюдаю.
Конечно, люди, которые предпочитают классическую музыку, ещё остались. Обычно это те, кто находится вне поля телевизионного воздействия. Но основная масса людей находится под этим давлением, а так как они не являются такими уж знатоками в области музыки, они воспринимают то, что им легче всего воспринять. То, что им дают. Но СМИ не помогают им развиваться, люди предоставлены сами себе.
Для истинного музыканта по отношению к любой власти, в любой стране, к начальству любого ранга может быть только позиция эдакого спокойного сосуществования. В семидесятые годы я говорил на этой кухне всё, что хотел, и собирал людей, каких хотел. И сейчас так же. Мне не нужны никакие награды — дают — спасибо. Не дают — не надо, ни четвертой, ни первой степени.
Многие из этих руководящих весьма воспитанные, знающие, умные, тонкие люди. Но считают, что народ у нас дурак и ему надо что подурней. А то разовьется куда-нибудь, наслушавшись чего-нибудь, и начнет задавать вопросы.
Народ соскучился по честному искусству.
Голос, как Святой Дух, дышит, где хочет, — нет никакой связи между нацией и вокальным даром.
Музыка никогда не рассказывает про конкретику и именно за этот счет воздействует на индивида. Вы ее наполняете, чем хотите. Скажу больше: она существует исключительно для выражения тех эмоций, которые словами не передаются. В этом смысле она универсальней всего, даже живописи: вы в любых абстракциях вольны увидеть очертания конкретного предмета, но никогда не можете сказать, про что соната Бетховена.
Музыка существует для выражения главного и необъяснимого.
Какие-то стили современной музыки мне так и остались чуждыми, не в том смысле, что я их не люблю, а в том, что не очень хорошо это делаю. Например, я джаз не умею петь и не испытываю большого желания делать этого, но с удовольствием слушаю джазовых исполнителей, потому что есть великие певцы и музыканты.
Рэперы ни петь, ни играть не умеют. То, что они иногда делают, ужасно, и это никакая не поэзия, а жалкая пародия на русские скороговорки.
Попса — это когда плохо. Когда хорошо — это популярная музыка.
Когда слышу, как какой-нибудь продюсер без музыкального образования рассказывает, что для него вокальные данные не главное, мне смешно и грустно. Либо я дурак, а тогда и весь мир со мной — дураки, либо он. Мне удобнее думать, что он.
У нас нет саундкомпаний, музыкального рынка. Есть рынок жуликов, на котором большому дарованию нечего делать.
Я не говорю, что я лучше других, я говорю свое мнение.
Мне не вредит моя безапелляционность в том, что я считаю хорошим, правильным, профессиональным.
Много лет одеваюсь в один цвет — чёрный. Когда-то придумал чёрные очки, чтобы скрыть свои внутренние ощущения и закрыться. Мужчины, которые очень сильно беспокоятся о своей внешности, меня раздражают. Мне необходимо помыть голову, причесаться, почистить зубы – такая простая гигиена. Терпеть не могу мужиков-баб.
Можно совсем не соответствовать киностандартам и, тем не менее, иметь успех. Красивая внешность и симпатичная «обертка» в виде эксклюзивных нарядов или дорогих украшений – только внешний атрибут, сияние которого может ослепить лишь на пару секунд.
За внешностью стоит наполнение. Даже самые удачные данные можно легко превратить во что-то некрасивое, колкое и холодное, если на лице человека никогда не бывает улыбки, в словах доброты, а во взгляде внимания…
Самое большое зло — это война и убийство одного человека другим. Если человек ценой риска для своей жизни спасает кого-то — наверное, это самое замечательное добро, которое один человек может сделать для другого.
Я много лет потратил на то, чтобы люди поняли, что на самом деле я к ним испытываю. Может быть, они, поняв это сейчас, начинают мне как-то это возвращать. Спасибо им большое за это. Значит, я все правильно делал.
Все литераторы, музыканты — и я в том числе, озабочены собой во времени. Страшно интересно: вот я взял, да и помер. А пройдет 40 лет — кому-то хотя бы будет интересно то, чем я занимался? Есть шанс на это надеяться.
В основном, все хотят услышать, что я сам скажу о своих работах. Думаю, что всё образумится, когда я помру. Вот тогда разговаривать будет не с кем, и люди, наконец-то, будут писать не обо мне, а о моих песнях…
Подготовил Денис Бессонов
Читайте также:
Просмотров - 111 Помочь сайту