Все помнят эту скорбную песню со знаменитой финальной строкой «И на груди его светилась Медаль за город Будапешт» — это о солдате, вернувшемся в разоренный дом после войны. Я хоть и не брал Будапешт, но побывать в нем удалось – шестого августа 2013 года, поэтому маленькую медальку, или сувенирчик можно было приобрести. Вместо медали я привез домой чайную кружку. Но обо всем по порядку.
После поездки в Оравский замок, мы вновь вернулись в Трстену. Родители пошли домой, а мы с Марьяном – прогуляться по городку. Это мой второй приезд в Трстену, она уже мне отчасти знакома. Основан город как торговое место венгерскими королями еще в 1371 г. Расположена в живописной котловине в предгорьях Татр. Рядом протекает речка Оравица, которая, по-моему, впадает в Ораву. Не очень далеко от Трстены, к северу, находится водохранилище, образованное плотиной (по-словацки priehrada).
Еще когда я впервые приехал в Словакию в конце 2002 года на поезде, я упоминал об этом замке, одном из самых впечатляющих, которые я видел в своей жизни. Тогда мы с Майком ехали на поезде из Жилины в Трстену вечером, и он был виден издалека, из окон поезда – подсвеченный прожекторами, возвышающийся над огромной скалой, над речной долиной, среди лесов – дух захватывает, когда видишь такую дикую красоту! И вот впервые я должен сегодня побывать в этом замке, внутри, в летний погожий, и даже жаркий денек.
Третий день августа – и снова поездка. В этот раз одна из наиболее далеких – на север Словакии, около 300 км – в историческую область Орава. Там живут родители Марьяна. Об этой местности мне уже приходилось писать: именно сюда я приехал впервые в Словакию, на поезде, в конце 2002 года и встречал здесь новый, 2003 год.
Второй день августа и новое путешествие. На этот раз не такое далекое, но тоже интересное – в один из древних городов Словакии, Трнаву. Русскому человеку, пожалуй, даже сложно произнести название этого города, где идут подряд три согласных. Некоторые славянские языки (словацкий, чешский, сербский) развивались иначе, чем наш, у них есть даже слогообразующие согласные. Бывают до пяти согласных подряд, русский точно сломает язык. Например, слово волк звучит «влк», рынок – «трг», мороженое – «змрзлина», земная кора – «врства» и так далее. Почти за четверть века изучения словацкого языка я к этому уже давно привык.
25 января (в Татьянин день — праздник студентов) исполнится 23 года с момента смерти русского историка, филолога, публициста и мыслителя Вадима Кожинова. Дата не круглая. Да и была бы круглой – студенты, отмечая свой праздник, вряд ли вспомнят одного из самых ярких выпускников Московского университета. Это закономерно: политика отмены подлинной русской культуры, давно уже ставшей культурой подполья, оказалась эффективной – Кожинова забыли, казалось бы, напрочь. Но в прошлом году сразу три издательства, не сговариваясь, без сигнала и заказа «сверху» переиздали разные кожиновские книги. В частности, в ярославском издательстве «Медиарост» вышли три ключевых его монографии: «История Руси и русского Слова», «Россия. Век ХХ. Опыт беспристрастного исследования» и классический труд о Фёдоре Тютчеве «Пророк в своём отечестве».
В последнее время посмотрел несколько десятков документальных фильмов, снятых в России за прошедшие два года. Ленты разные и по темам, и по жанрам, и по качеству режиссуры, но в каждой третьей встречается один и тот же образ — ржавые корабли, пароходы и лодки. Чаще всего это даже и не образ, а просто кадр, фактура, мимо которой не смог пройти оператор, а потом его приляпали на монтаже.
Почти шесть миллиардов рублей оставили россияне в кассах кинотеатров в минувшие новогодние каникулы. Это на 1,3 миллиарда больше, чем в прошлые январские праздники. То есть, впору говорить о тенденции — успех российского кино после 2020 года меряется исключительно десятизначными цифрами. И это вопреки тому, что пару лет назад прогнозы критиков для киноиндустрии были совсем неутешительными — после затяжного карантина зрители, казалось, в кинозалы не вернутся. Но случилось чудо.
В Москве открылся V Зимний международный фестиваль искусств под артистическим руководством народного артиста СССР Юрия Башмета. Это 18 театральных и концертных вечеров, самые престижные залы, несколько оркестров, десятки артистов мировой величины — король фламенко, испанский певец Дукенде, кубинский квинтет саксофонов, австрийский баритон Маркус Верба, ведущий пианист-концертмейстер театра Ла Скала Джеймс Вон… В случае с Башметом «культура отмены» не работает? С этого и начался наш разговор с маэстро.
Летом 2014-го я снимал документальный фильм о Малом театре для зарубежного телевещания. Естественно, в главной роли был Юрий Соломин, отдавший своему театру 66 лет, из которых 35 служил художественным руководителем. Мы проговорили с ним тогда целый час, но в кино — таков формат телевидения — вошел лишь небольшой фрагмент беседы.
Десять лет спустя, 15 января 2024 года, на исторической сцене Малого театра с человеком кристальной порядочности, великим актером и организатором Юрием Мефодьевичем Соломиным прощалась Москва и — без преувеличения — Россия. Пришло время опубликовать полную версию того интервью — слова большого режиссера и актера, как мне показалось, за эти десять лет ничуть не устарели, и разговор будто про день сегодняшний.
