Здесь всё его рук дело — даже обои сам выбирал и клеил. Он вообще был художником в быту.
Вдова Татьяна Николаевна вспоминает: — Женя как выберет обои, я за голову хватаюсь — они же тёмные, они же красные, как в этом жить! они не впишутся! — Все нормально, Татьяна, — отвечал муж и шёл клеить. К вечеру вся семья удивлялась — как это он так смог угадать и с цветом, и с узором!? После родня, друзья, соседи покупали такие же обои, но у них они не смотрелись.
Туренко вообще любил домашние мужские хлопоты — полки смастерит книжные, мебель расставит… Только иконостас сделал сын: он священник — ему видней.
«А вот после смерти Жени квартира стала разрушаться» — говорит вдова. В этих стенах она осталась одна. И в этом городе тоже. Вся друзья, знакомые, близкие на родном Урале, в чужом Венёве только память о муже и храм, который Туренко не успел восстановить.
«Как я была против, чтоб мы уезжали из Нижнего Тагила, — признаётся Татьяна Николаевна, — но Женю потянуло в родные пенаты».
Поясню — Туренко много лет прожил в Нижнем Тагиле, основал там поэтическую школу, активно издавался, его приглашали и к школьникам, и в вузы, и на разные концерты. В Тагиле у него была большая квартира в центре города. Наконец, в Тагиле — десятки друзей и сотни почитателей. Его переезд в тульскую глушь до сих пор многими не понят.
«Работы в Венёве не было, никто его не знал. Устроился в школу, там показал ученикам сборник современных поэтов, одна из учениц нашла в книге мат, рассказала родителям, дальше — скандал, донос директору, увольнение. Я говорю — Женя, это же болото».
К концу жизни Туренко обещал жене, что вернётся в Тагил — раз там тебе лучше, поедем, вот только от болезни оправлюсь.
Не успел.
Венёву теперь нужно постараться дорасти до поэта, хотя бы его не забыть.
Максим Васюнов
«И смерть стояла кроме храма». Эссе о предсмертном сборнике Евгения Туренко
