Сегодня мы скажем – не смотрите кино! А именно — экранизации «Доктора Живаго». Даже наш сериал не смотрите. Лучше прочтите на досуге… хотя бы пару страниц из этой чудодейственной книги. Хотя бы до «свеча горела».
Сегодня мы скажем – не смотрите кино! А именно — экранизации «Доктора Живаго». Даже наш сериал не смотрите. Лучше прочтите на досуге… хотя бы пару страниц из этой чудодейственной книги. Хотя бы до «свеча горела».
На Востоке его называют «человеком-птицей», на Западе «русским самоубийцей». Владимир Владимирович Довейко – легендарный русский акробат, чьи трюки до сих пор никто не решается повторить. Но только близкие люди знают, что Довейко еще и поэт. Причем большая часть его сочинений – духовные стихи. Как артист цирка пришел к такой поэзии, как Бог спасал его от неминуемой смерти, и почему Бродского зря записывают в атеисты? – об этом и многом другом Владимир Владимирович рассказал «Эксклюзиву».
Дочитываю огромную, почти 900-страничную, захватывающую книгу Алексея Ракитина о тайне Перевала Дятлова. В свое время двое самых умных из моих друзей рекомендовали мне ее прочитать независимо друг от друга.
Для меня как «фаната» Малого театра и Островского это странный заголовок, но тем не менее. Уж, казалось бы, хорошо я знаю Островского, люблю его пьесы, по большинству из них видел спектакли, как Малого театра, так и других, как в записи, так и «живьем». Но все же были и у меня пробелы. Например, совсем не известны были мне его исторические пьесы.
В этом году, 27 сентября, исполняется 130 лет со дня рождения Сергея Николаевича Дурылина. Если попытаться перечислить все профессии, жизненные занятия, призвания этого человека, то получится весьма солидный список: литературовед, искусствовед, археолог, театровед, историк театра, педагог, биограф, мемуарист, писатель, священник.
Был этим летом в Мелихово, в музее А.П. Чехова. Увидел в одной из витрин книгу «С. Дрожжин. Стихотворения» с автографом Антона Павловича. Видимо, очень ценил Чехов талантливого поэта-самоучку из крестьян.
В декабре 1858 года тяжело больной, почти полностью ослепший Сергей Тимофеевич Аксаков лежал на смертном одре. Жить оставалось не более полугода. В минуты, когда мучительная болезнь несколько отступала, он переносился мыслями в свои лучшие годы, в блаженное детство, юность.
Глядя сегодня на «закат Европы», на те печальные события, которые свидетельствуют о том, что Западная цивилизация, похоже, подошла к финальной стадии своего развития, все чаще вспоминаешь стихи гениального поэта Юрия Кузнецова:
Марьюшка, двенадцатилетняя крестьянская девочка, проснулась рано утром и, ещё не открывая глаз, услыхала знакомые, приятные звуки. На кухне что-то потрескивало и шипело. Это её мать, молодая хозяйка Анна, топила плиту и жарила овсяные блины.
Старая добротная, срубленная из толстых брёвен ещё дедом, изба зимой хранила тепло, а летом прохладу. Августовские ночи были свежими настолько, что утром уже надо было протапливать плиту.
Короткое северное лето перевалило за половину. Здесь оно идёт словно крадучись, быстрыми шагами. Вот едва распустились зелёные листочки на деревьях, следующий шаг — июньские дожди, то резкие и тёплые, то длинные, прохладные. После этого время обильного травостоя, жары, громкого жужжания и стрекотания всевозможных насекомых, время сенокоса. Потом следующая небольшая полоса дождей, уже окончательно холодных. За это время природа словно успевает поменять декорации. Наступает август. Жара возвращается, но всё уже другое, осеннее. Эта жара уже обречённая. Пограничным днём является праздник Ильи пророка. У русского народа этот день, отделяющий лето от осени, отмечен многими приметами, пословицами, поговорками: