Интервью с дуэтом «Клубничный енот». Часть вторая

— А что думают японцы про эти русские песни?

— Смешно, но они думают, что они — их. И «Миллион алых роз», и «Город, которого нет», и уж, тем более, «Осень», которая и у них на Островах не слабое зрелище. Наш культурный эксперимент, когда мы перед исполнением песен, пытались японской публике объяснить их суть и происхождение, пришлось прикрыть — они всё равно воспринимают их, как свои. В концертах мы стараемся исполнять песни, у которых красивые мелодии, это очень важно. В Азии они особенно популярны, а среди русских песен таких большинство. В «Прекрасном далёко», например, прекрасны и музыка, и стихи, которые нравятся, как русским, так и японцам. Здесь она особенно популярна, и, к нашему удивлению, на каждом концерте исполняется ещё и на бис, её просят!

— Когда иностранцы поют наши песни на своем языке, всё равно чувствуется «чужое» — вас же, на японском, слушаешь, как на родном. А насколько японский текст может быть близок к оригиналу?

— Настолько, насколько это возможно, стараемся передать все нюансы. Естественно, часть смысла теряется, в угоду рифме, но сохраняется красота текста, являющегося не просто набором слов. Например, при переводе песни «Город золотой», исполненной Борисом Гребенщиковым, я сидел с Библией на японском, выискивая понятия, позволяющие как можно точнее передать то, что имел в виду автор её текста, Анри Волохонский.

— Почему вы поёте только старые песни?

— А они уже старые — Вы не ошибаетесь? Они всем нравятся, а сделать песню снова молодой, разве не прекрасный подарок и ей и слушателю? Если мы переводим даже не ностальгичные песни на японский язык, то, естественно, выбираем те, что с красивой мелодией, или каким-то интересным смыслом, они понятны на любом языке. Вспомните, как Агутин перепел великое «Я прошу, хоть ненадолго…» — это ли не пример?

— Я предлагаю вспомнить песню другую, теперь тоже вашу — «Нежность». «Опустела без тебя земля» — только одна строчка, которая родила всю песню, и осталась главной. У композитора Александры Пахмутовой песня получилась не трагичной, и, скорей, не спетой, а прочитанной со светлой грустью актрисой Татьяной Дрониной, но только до марта 1968 года, когда мир потрясла весть о гибели Юрия Алексеевича Гагарина — первого космонавта земли. — Показалось, что земля действительно опустела. Но об этом уже спела Майя Владимировна Кристалинская.

Вы не теряли Юрия Гагарина, Вас тогда ещё не было — и мне интересно, как вы могли взяться за такую близкую, и такую трудную для каждого русского человека тему? При всей разности исполнения, когда Нацуки это поёт, возникает чувство — может быть, душа Майи Владимировны Кристалинской где-то рядом?

— Вы правы, нам не просто было решиться, но и не каждому артисту доводится получать такую песню. Майя Кристалинская, я уверен, была счастлива стать её первой исполнительницей. Её спели многие, но меня не отпускает чувство, что Нацуки — вторая, потому что, «Нежность» она спела так, что Майя Владимировна наверняка что-нибудь поправила бы в собственном исполнении, хотя и оно прекрасно. Почувствовать песню — уже наполовину её спеть, и не важно, какого оттенка у тебя голос. Нацуки, услышав песню впервые, сразу поняла, что она — её. Вот и получилось не две версии песни, а одна на двоих, где-то, между прошлым и настоящим. Она ещё и будущему останется, я очень надеюсь… (Ссылка на клип: youtu.be/Rd6qU_LSLak). Сложно решать, какие современные песни могут понравиться нашей аудитории, но если у Вас есть какие-то идеи, мы готовы рассмотреть любую из них.

— Благодарю за предложение, но, коли мы начали о песнях, давайте о них, а потом продолжим о вас? Вызывает восхищение то, что вы стараетесь ставить перед собой самые необычные, а порой, и неподъёмные цели. Ну, вот, например, «Я хочу быть с тобой». Песня Бутусова особая, с тонким, мрачным, и трагичным взглядом на мир. Она о любви, равной жизни, которая сильнее смерти, и все 34 года своего существования песня является вершиной творчества группы «Наутилус». Кажется, что и написать песню в такой эстетике, и её исполнить может только человек с глубокой душевной раной…

— Поэт, и соавтор Вячеслава Геннадиевича, Илья Кормильцев, сверх собственных ожиданий, вложил в неё содержание более глубокое любовной лирике 80-х — так получилось. Песню и клип мы делали вместе — я, и Нацуки с Бутусовым, который сразу вписался в проект. Были предложения с обеих сторон, которые обсуждались. Бутусов понимал, — нам трудно не ошибиться, попробуй мы скопировать «Наутилус», и предложил собственное участие в исполнении хита. Разумеется, оно должно было со временем повзрослеть — мы создали странное ощущение, что та, «кого не вернуть», сумела обмануть время, и спустя годы вернулась к нему, повзрослевшему, но не постаревшему. По-японски, это звучит по-настоящему, грустно, но как и в оригинальном исполнении, не даёт ответа — а что же нам делать с нашим знанием о мире? (Ссылка на клип: youtu.be/thBv6sJEr7c).

— Вы сами так прочли воскресший шедевр восьмидесятых, или в этом мудрость Бутусова?

— Бутусов — очень важный для меня музыкант. Я вырос на «Наутилусе», и был какой-то сюрреализм в том, когда на моем телефоне высветилось: «Вам письмо от Вячеслава Бутусова». А дальше последовало разрешение на перевод, первое прослушивание, и его решение спеть вместе. Он сам аранжировал музыку, уже без нерва восьмидесятых, и описал, как бы он хотел снять Нацуки для клипа. Всё происходило очень быстро, был очень хороший творческий процесс. Мы были в восхищении, потому что сами очень долго сидим над переводами, аранжировками, видео, а тут был совсем другой темп!

— А почему вами был спет «Город, которого нет», или он для вас есть?

— В песне сразу привлекает красивая музыка, и очень сильный, глубокий метафорический текст, многое скрывающий в себе. Японцы, как и русские — прекрасные мелодисты, мелодия песни стала отправной точкой нашего путешествия в выдуманный Игорем Корнелюком, несуществующий «Город». Но у Корнелюка песня звучала мощно, а мы решили её делать тонко, лирично, хрупко, и, не люблю это слово, — проникновенно, созвучно мелодике, и утончённому японскому духу. Утро на Босфоре похоже на утро у Хатиодзи, недалеко от Токио, на фоне горного ландшафта и туманов, но надо встать в четыре утра, чтобы поймать дымку.

Всех, периодически, посещает ностальгия по молодости, друзьям, которых уж нет, или их время разбросало по свету. Мы тоскуем по родителям, которые от нас далеко, — на Окинаве, в Люберцах, или уже в прошлом — там, где они молоды, и всё ещё с нами. — Их вспоминая, каждый надеется, что вот, спадёт пелена, и время и пространство поменяются местами, чтобы дать нам ещё один шанс, но это ожидание, действительно, намного длиннее человеческой жизни.

— Остаётся узнать — Нацуки понимает то, что поёт, или она чувствует что-то своё?

— А ей не обязательно ни то, ни другое, она просто свет гасит, и куда-то уходит, чтобы побыть одной…

— Спрошу ещё про одну: моя любимая песня — «Есть только миг», и вы отважились взяться за исполнение, которое требует, кроме голоса, ещё и своей позиции, даваемой опытом. Спеть эту вещь — как спеть седьмую сонату Бетховена, Вы на это долго решались?

— Я понял: человек должен сначала положить в себя что-то, что потом потребуется, чтобы лучше объяснить что-то в себе, или себя в чём-то? Вы правы, в выборе «Есть только миг», на нас сработало чутьё, а не опыт, и авторитет Владимира Высоцкого, который признавался, что подобную вещь был бы рад исполнить и он сам, играй он Крестовского, но Крестовского сыграл Даль, и исполнил Даль. И исполнил так, что песня, от которой композитор Александр Зацепин не ждал большого успеха, оказалась «песнею века» — грустью такой высокой античности, из-за которой перепугавшиеся чиновники, назвавшие произведение упадочническим, устроили разнос поэту, Леониду Дербенёву, нашедшему для неё слова на все времена.

Она была и остаётся песней протеста против бездарного отношения к жизни. — Когда смысла в жизни нет, а мелкие смыслы не удовлетворяют, у человека ещё есть прошлое, при помощи памяти сердца, превращающееся в сокровище, и есть будущее, вселяющее надежду. Песня красива, и провокативна, в ней много философского взгляда, с ней хочется говорить. Она не про человека, потерявшего сразу всех родственников, а о том, что время мимолётно, и потому, к данному нам сокровищу жизни следует относиться бережно, ценя каждый её миг — на самом деле, это так много. (Ссылка на клип: youtube.com/watch?v=6T7mByhh2eY).

Если уже нам с Нацуки действительно захотелось что-то сказать по-русски, как можно было её не спеть?

— С песнями разобрались — продолжим о вас: вопрос, который давно следовало задать — а будут ли и японские песни на русском?

— От профессора-руссиста, господина Такамото, мы получили огромное количество текстов популярных японских песен, переведённых на русский, которые мы постараемся сыграть, но, чтобы это было не «как можем», а вполне профессионально, мне придётся поработать с рифмой, а Нацуки должна будет, уже в чистовик, овладеть произношением русского языка.

— А какие русские звуки трудны для её пения?

— «Ты», «эр-р», «ли», «ха»…

— Виталий, Ваш японский лучше, чем русский, которым поёт Нацуки, но это и восхищает. Я бы не хотел, чтобы её «русский» стал лучше — пропали эти мягкие «эр», вносящие столько такта и тихой грусти…

— Есть такое: это мы ещё, как у нас говорят, «будем посмотреть»… Может быть, Вы и правы… Пока что мы видим, что это только пикантно, таких интонаций много, но надо ли их превращать в фишки?

С «эр» она более или менее разобралась, сейчас мы изучаем мягкие согласные — «ли», «ни», так мы вечера и коротаем…

— Авторские права — над вами этот Дамоклов меч словно и не висит. Вы согласовываете с авторами исполнение их произведений, или пока вас просто Бог миловал?

— На YouTube у нас проблем с правообладателями нет, потому что, у них достаточно адаптированная к современному маркету система перераспределения дохода. Часть поступлений от рекламы они перечисляют правообладателю. К тому же там легко определить, что тебе петь можно, а что автор исключил из использования в коммерческих целях. Иногда бывают ограничения такого рода, что петь можно, без упоминания имени первого исполнителя. На концертах ещё проще: национальная компания «Джасурак», аналог нашего «РАО», им каждая концертная площадка переводит процент от выручки за концерт, который уходит авторам. Например, когда мы исполняем «Миллион алых роз», какой-то процент уходит «Токио Фукато» — правообладателю кавера. А когда приедем в Россию, надо будет разбираться с авторскими правами отдельно, но это не является для нас серьёзной проблемой.

— А основной доход вам приносят ролики на YouTube или концерты?

— Ролики, которые, в том числе, являются для нас рекламой, мы и делаем не за бесплатно, поэтому их надо окупать, но на них и зарабатываешь, а основа нашего благосостояния зависит от концертов, естественно, и пока мы достаточно востребованы, чтобы этих денег хватало и на себя, и на съёмку клипов.

— Когда мы увидим альбом ваших песен, и скоро ли вы решитесь проехаться с концертами по России, и бывшим её сёстрам по «Нерушимому Союзу»?

— Альбом надо писать, но пока не доходят руки. А вот концерт, или концерты в России, в нескольких её городах, я думаю, это не за горами. Как только появится возможность, мы сделаем программу с ностальгическим репертуаром из известных в России песен, и привезём её в ближайшем будущем. Надеюсь, Нацуки к этому времени будет уже достаточно хорошо говорить по-русски.

В России мы уже были, когда я знакомил молодую жену со своей страной, и её новыми родственниками. В России она была в Москве, в Санкт-Петербурге, и в… Удельной. — Говорит, что все они большие, красивые, и хорошие! Дать в Москве, и ещё нескольких городах России концерты — это наше с ней очень большое желание. Нацуки хочется проехать по «Золотому кольцу», от которого в Японии в восторге все, его посетившие, и это тоже в наших планах. Она бы поехала хоть сейчас, но сейчас в Москве холодно!

— И Вы так считаете?

— Судя по новостям, в ней жарко, думаю, нам придётся подождать, пока не установится что-то среднее, и мы, — как только, так сразу. Нас неоднократно звали сыграть концерты в России, Украине, Белоруси, Казахстане, и других странах. Будем надеяться, что с улучшением обстановки в мире, нам, всё-таки, удастся организовать концерты и вне Японии. Также есть планы будущих проектов с известными музыкантами, как это случилось в 2020-м году с Вячеславом Бутусовым, и могу Вам пообещать, что звучание дуэта будет утяжеляться, я, всё-таки, рок-музыкант, и Нацуки пойдёт на пользу новый формат.

— Сложно ли переводить песни на японский?

— Ещё как, но и здорово интересно. Тут хочется уточнить: когда переводишь для японской аудитории, важно, чтобы никто не ушёл из зала. Чтобы эмоции, вложенные авторами песен в их музыку и стихи, дошли до слуха и до сердца человека кратчайшим путём, а это требует крайней ответственности, и я бы заметил, определённой тонкости, а не простого копирования звучащего содержания. Несколько облегчает то, что в японском нет рифмы, и мне не обязательно быть поэтом, но в работе над «Городом золотым» я всё-таки попробовал срифмовать текст, и он был принят публикой, как нечто естественное. Есть ещё одна тонкость: в русском варианте песни допускается множество сложных, интересных философских подтекстов, которые нам понятны ментально. А в японском надо, чтобы песня воспринималась на слух, потому что, есть огромное количество слов, похожих друг на друга, как капли воды, и, если ты не видишь, и не представляешь себе иероглифа, то ты не понимаешь, что это слово значит. Приходится выстраивать контекст таким образом, чтобы избегать двусмысленностей. Иногда она, конечно, хороша, а иногда нет.

— Более десяти лет в Японии… Вы не научились думать на японском, как Рихард Зорге?

— Нет, даже наоборот, я думаю, — как бы не научиться. Мне не стыдно знать, что я русский, а то, что люблю Японию, — в детстве мы мечтаем о сказочных островах — японские для меня такие же сказочные, мне здесь интересно жить, но, как сказал Бродский: «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать — на Васильевский остров я приду умирать» — русским быть символично!

— А за что Вы полюбили Японию, кроме Нацуки?

— В России новое поколение знает о Японии, в основном, по фильму «Васаби», я в неё приехал, примерно, с теми же знаниями, а о японской культуре знал, в основном, по её прошлым богатствам, и уж никак не собирался создавать здесь семью. Но она сумела меня растворить в своей природе, людях, и редких интересных обычаях.

Например, мы, русские, ничего не знаем про консервативность японцев на работе — они будут работать вдвое больше, лишь бы, не менять ничего. Даже заставить их просто поменять положение требует больших усилий, зато, если, где-то, ведутся ремонтные работы, у одного из рабочих, обычно самого пожилого, должность — извиняться перед прохожими за доставленные неудобства. Подарить кота в Японии — верх щедрости, изысканное ухаживание, очень древний и красивый обычай.

Токио, зелено, можно кататься на велосипеде, купаться в реке, взбираться на гору Такао, а работать над музыкой в окружении природы — одно удовольствие, особенно по ночам!

Вы думаете, это можно объяснить? Сами японцы редко что объясняют, они предлагают чувствовать. Ну, например, когда цветки сакуры начинают опадать, в начале апреля, это выглядит, как идущий снег, и можно почувствовать — ты в России…