Эустома, дыни и смородина — всё растёт, только не ленись!

В целях повышения биоразнообразия своего огорода стараемся каждый год высаживать что-нибудь новенькое. В прошлом году, например, хитом сезона был мезембриантемум хрустальный, который настолько нам понравился, что нынче я уже специально выискивал в садовых магазинах его семена. Теперь он прочно прописался на участке. В этом году прибавилось ещё несколько новинок: бессмертник, кларкия, лимониум. Одна из замечательных новых красавиц также эустома крупноцветковая.

Это не только новый для нашего сада вид, но и новое семейство, довольно редкое, — горечавковые. В нем всего по миру насчитывается не более полутора тысяч видов, и то преимущественно в Южной Америке. У нас, кажется, лишь несколько видов.

Эустома (синоним — лизиантус) — очень красивая, до 60 см. в высоту, бутон похож на розу. Отселекционировано множество цветовых форм. Первой расцвела вот такая — сине-фиолетовая.

Цветочный конвейер продолжается. Какие-то растения уже давно отцвели, а какие-то расцветут только поздней осенью, перед морозами. Наш девиз: «от крокуса до безвременника»!

Всего на сегодня я насчитал в моем каталоге растений (которые выращивались хотя бы один сезон) 122 вида декоративных и 57 видов съедобных растений, которые мы выращиваем. И это далеко не предел.

Дыни

В этом году уже второй раз сажали дыни. Два растения принесли шесть плодов средней величины. Причём, если в прошлом году поспели к сентябрю, то нынче — к середине августа. Сегодня была дегустация. Очень сочные и ароматные. Всё растёт, только не ленись!

Чёрная смородина

Работаю цирюльником для чёрной смородины. До и после — большая разница.

Ласточки пропали

В этом году у нас впервые поселились ласточки. Причём, поскольку это ласточки деревенские (видовое название), то по своему обыкновению смастерили гнездо не снаружи дома, а внутри — в пристройке, примыкающей к дому. Сначала, в мае месяце просто залетали парой, посидят и улетят. А потом уже построили гнездо. Дверь в пристройку мы на ночь закрываем изнутри, когда поняли, что этот «проект» всерьёз и надолго, нужно было найти какой-то консенсус. И вот было решено сделать «иглиные уши» (кто был в Иерусалиме, тот знает, что это и где находится), то есть маленький пропил в воротах, как делают для кошки (внизу), а мы сделали вверху.

Поначалу было забавно наблюдать, как они приспосабливались к этому маленькому отверстию, но потом очень быстро освоились и снайперски в него попадали.

Всё лето прошло на фоне этих ласточек: гнездо построили, высиживали яйца, кормили птенцов, потом эти слётки учились летать, потом выросли так, что их не отличишь по виду от родителей. А мы постоянно за ними наблюдали. Вечером выйдешь на дворяное крыльцо, включишь свет — спят. Причём, когда дети подросли, то родители ночевали на причелинке, возле гнезда.

Залетали они рано, и нам даже как бы неудобно было, выходя вечером на дворяное крыльцо, мешать им, поэтому была сделана жёрдочка чуть в стороне, куда не попадал свет от лампочки, и они, догадливые, стали ночевать на этой жёрдочке. В общем, мы вполне были довольны друг другом.

Со временем, к августу их поведение стало меняться. Если до этого строго вся семья вечером возвращалась домой, то постепенно они стали от дома отвыкать: вместо пятерых то трое ночуют, то двое, под конец и вовсе одна. Мы с юмором относились к ним как к непослушным детям: если ночуют двое, то мы так говорили: «родители дома, а молодёжь где-то шляется, на танцах, наверное»!

Позавчерашней ночью одна ласточка ещё ночевала, а вчерашняя была первой пустой ночью, ни одной не было. И сегодня вечером никто не прилетел. Видимо, двинулись в тёплые края. А зимуют они, страшно представить: аж в Южной Африке. Вот прилетят в какой-нибудь Кейптаун, и будут там рассказывать, как хорошо им было в Косых Харчевнях. 170 лет назад Афанасий Фет написал стихи как раз об этом времени и об этом событии:

Ласточки пропали,
А вчера зарей
Всё грачи летали
Да как сеть мелькали
Вон над той горой.

С вечера всё спится,
На дворе темно.
Лист сухой валится,
Ночью ветер злится
Да стучит в окно.

Лучше б снег да вьюгу
Встретить грудью рад!
Словно как с испугу
Раскричавшись, к югу
Журавли летят.

Выйдешь — поневоле
Тяжело — хоть плачь!
Смотришь — через поле
Перекати-поле
Прыгает как мяч.

1854 г.