Чарльз Диккенс — когда я слышу, или сам произношу это имя, меня охватывает трепетное чувство! Старик Толстой говорил: «Просейте мировую прозу — останется Диккенс!» При этом имени всегда возникает образ Темзы, лондонских парков, площадей, богатых домов и трущоб, тюрем и ночлежек. Часто герои Диккенса — это самые бедные люди. Недаром даже есть такое понятие «диккенсовская бедность». Почти все произведения Диккенса написаны по одной схеме — хорошее начало жизни героев, затем трудности, испытания, скорби и в конце зло снова побеждено добром. Но сколько же разнообразия, ярких красок, самобытных чудаковатых героев проходят сквозь эту «схему».
Пожалуй, самое главное, за что я люблю Диккенса — это его человечность. В его произведениях все так, как должно быть в классическом произведении. Положительные герои честны и благородны, они терпят напраслину, стойко переносят все невзгоды, за что в конце бывают всегда награждены. Зло всегда наказано. Удивительно, что даже злодеи не до конца злодеи. Например, Джингль из «Пиквикского клуба» — когда и его судьба «бьет по голове» и он оказывается в тюрьме с мистером Пиквиком, то мы и его жалеем, словно старого знакомого. А как благороден и замечателен Давид Копперфильд! Бабушка Бэтси Тротвуд, Крошка Доррит, да разве всех перечислишь!
И еще одно прекрасное качество у Диккенса — это его юмор! Это что-то необыкновенное. Тонкий, изящный, специфически английский. Одни только воспоминания отдельных сцен из «Пиквикского клуба» вызывают улыбку!
Очень нравится мне его «Рождественская песнь в прозе», где все начинается так мрачно, трудно, тяжело, а заканчивается легко и радостно — словно закончился кошмарный сон и началось яркое солнечное утро!
В наш век, когда Европа утрачивает свои духовно-нравственные ценности, в век, когда зло перемешано с добром и ты не знаешь, где подстерегает тебя опасность, в век, когда порой почва уходит из-под ног, а жизнь бывает трудной и беспросветной, Диккенс — лучший друг и помощник! Вот он — стоит на полочке тридцатитомный, старый, проверенный временем. Приглядываешься к темно-зеленым корешкам и кажется, что за каждым из них продолжается жизнь: вот Отец Маршалси сидит в своей тюремной камере с Крошкой Доррит, как у себя дома, а вот ловкий Сэм Уэллер ухаживает в Дингли Деле за очаровательной Мери, а в другом томике мистер Дик клеит воздушного змея чтобы позабавить Давида Копперфильда, отвлечь его от печальных мыслей. В каждом томике идет своя жизнь и герои Диккенса, старого, не модного, но вечного Диккенса, оживают, как старые добрые друзья, стоит только нам открыть один из тридцати темно-зеленых томиков.
Вадим Грачев
Последнее письмо Чарльза Диккенса
ДЖОНУ М. МЕЙКХЕМУ
Гэдсхилл, Хайхем близ Рочестера, Кент,
среда, 8 июни 1870 г.
Сэр!
В своих трудах я всегда стремился выразить свое благоговение перед жизнью и учением нашего Спасителя, ибо я это благоговение испытываю. Я даже написал переложение священной истории для своих детей, и каждый из них знал ее с моих слов задолго до того, как научился читать, и почти сразу же после того, как начал говорить.
Искренне Ваш.
ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ:
«Необыкновенная история на Рождество» — есть над чем поразмышлять
Да, Диккенс больше, чем писатель. Это целый мир, в котором вечно живет неподражаемая атмосфера старой, доброй Англии.