Владимир Джанибеков: «Космос – двери открыты»… (Часть-2)

ЧИТАТЬ ПЕРВУЮ ЧАСТЬ ИНТЕРВЬЮ

-Благодарю, а такой вопрос: Владимир Александрович, в последнее время словосочетание «Марсианская гонка», почти ушло из лексикона политиков, но ещё осталось в лексиконе любителей космонавтики, и людей, занимающихся космическими полётами. Человечеству уже давно нужна глобальная цель, ради которой стоило бы объединить научный и финансовый потенциалы ведущих игроков космонавтики. Ведь и «МКС» была построена и выведена на орбиту, как один из первых шагов марсианской миссии человечества, а недавний, продлившийся около года полёт Корниенко-Келли прямо называют разминкой перед прыжком. Скажите, пожалуйста, у нас на Марс по-серьёзному что-то планируется, или это на всякий случай?

-Ну, я бы не придавал этой шумихе такое значение. Дел на орбите и кроме подготовки к Марсу хватает. То, что происходит на «МКС» в последнее время я бы назвал прощупыванием наших возможностей и ресурсов, созданием представления — а что такое человек в длительном полёте? Вот Валера Поляков отработал на «МИР-е» полтора года, но это только до Марса, а назад ещё столько же! Вопросов для того, чтобы решиться на такой полёт много, и по безопасности, и по надёжности.

-Во-первых, не создана ещё и техника для такого полёта, а мы уже вовсю занимаемся его биологией?

-Кто знает… Всё-таки, кто рано встаёт — тому Бог даёт. Если завтра, предположим появится эта техника, а биология появится только послезавтра, то это тоже не вариант будет. В плане подготовки к длительному полёту нам ещё копать и копать. Попробуйте, для начала, что-нибудь в невесомости, при дефиците земли и питательных веществ, вырастить — особенно в условиях Марса, где солнечного света падающего на Вас гораздо меньше, чем на Земле. Получить хоть какой-нибудь «цветочек-черточек»? — Сколько мы бились, чтобы снять на «Салюте» хоть какой-нибудь урожайчик!..

-А что-нибудь сняли на самом деле?

-Какие-то отдельные успехи были ещё на «Салютах», например, олений мох «ягель» сумели вырастить. А вообще, невесомость ведёт к мутации, которая на Марсе, с практически отсутствующей атмосферой, и при дефиците магнитного поля, будет ещё больше.

-Простите, а с этим на орбите уже столкнулись, или это только предположение?

-Конечно, радиация на наших станциях, летающих ниже радиационных поясов, не сравнима с её поражающим действием в межпланетном полёте или на Марсе. Например, летавшие на Луну «Аполлоны» были пронизаны радиационными лучами, поэтому американские Лунные экспедиции были короткими, каждая из них не больше трёх дней сидела на Луне. А Вы представляете ту толщину стен, которая должна защищать космонавтов во время полёта к Марсу и его посещения? Я лично только слышал о том, что разрабатываются какие-то материалы, или системы искусственных магнитных полей для «марсонавтов».
Но мы отвлеклись, Вы спрашивали о мутации на орбите? Вот Вам пример: ещё на «Салюте» удалось, наконец, вырастить нечто кардинального цвета, яркое, явно — мутант, почему и прозвали его «цветочек-черточек».
Другой случай: на орбиту были завезены семена яблок-то ли с Украины, а высажены после пребывания с нами на «Салюте» в Орловщине, на Ливенской, по-моему, агростанции, — не суть. Из них выращено было, причём, ускоренно, сто новых сортов яблок — они все поменяли свои свойства!

-Кусаться начали?

-От удивления ботаники начали кусать локти, когда пригляделись — такое выросло! Космический сад «Будь здоров», в полном смысле слова. Ну, что выросло — то выросло…

-Владимир Александрович, а это постаралась радиация или невесомость?

-И то, и то. Условия космического полёта — всё вместе. Я был в этом «Волшебном яблоневом саду», посмотрел, подивился: одна яблоня, как пирамидальный тополь, к ней пожарную лестницу надо ставить, чтоб собрать верхний урожай. Другая, наоборот, голый ствол, и метра в полтора ростом — яблоки её все внизу, чуть ли не на земле. Все деревья разного уровня, цвета, и даже отличаются формой листьев. Сорт «Гагарин» вообще полуторакилограммовые фрукты! На солнце посмотришь — семечки играют, и так сорт сочный, сладкий, но не товарный. Яблочко, представляете — такое на Ньютона упадёт — два Ньютона сразу будут, левый и правый, и обоим приснится «Общая теория относительности»! Общее ощущение после такой экскурсии — как после «кунсткамеры», — потрясающее. Теперь вот внукам рассказываю, а они мне говорят — сказки, дед!
А вот то, что не сказки, я продолжу «космоботанику: на свой страх и риск, в один из полётов я прихватил с собой два сорта хлопчатника из института хлопководства — я же из Узбекистана.

-Слышали-читали, кстати, ваши оттуда многие… — Простите, семена — да?

-Первый урожай у нас, как я и ожидал, погиб, а второй я посадил за неделю до спуска, в укладочки по десять — десять одного сорта, десять другого. Особенно не рассчитывал на положительный результат, а они взяли, да проклюнулись, и когда мы сели, у меня сразу же их забрали прямо в Ташкент. Серьёзно, нас ещё не успели вытащить, а я уже протянул руку с образцами для передачи.

-И какова дальнейшая их судьба, Вам это известно?

-Я даже похвастаю: из двадцати образцов выжили девятнадцать, при этом один из них дал длину волокна в два раза выше, чем у знаменитого египетского. У того, если я не ошибаюсь, длинна волоконца — 45 миллиметров, а у нас получилось — 78!

-Скажите, а после Вас этот эксперимент никто не продолжил?

-С хлопком?

-С хлопком, поскольку, это он такой результат интересный дал? 

-Интересно то, что этот сорт оказался устойчивым, от него пошла плантация, он оказался стойким к суровым почвам, особенно в Каракалпакии, где много солончаков. Я слышал, что он нашёл своё применение и в наших краях, в Астраханской Области, в Волгоградской Области. В Крыму можно его попробовать.

-В Крыму воды маловато, а он её, наверное, любит. Для Крыма лучше выводить что-нибудь позасухоустойчивей, — как считаете?

-Тут не в воде дело, а в солнце, — ему нужно очень много солнца.

-Хорошо, а на борту, когда Вы занимались проращиванием этих самых семян, как Вы для них солнце организовывали?

-Да, бегал с этими семенами, как с «писаной торбой», где солнце появится, туда их и тащу.
Я уже запутался — у нас тема какая?

-По-моему, была… Марс?

-Значит, мы опять отвлеклись — начали говорить за Марс, а пришли к хлопку? В недавно нашумевшем фильме «Марсианин», где герой свободно ходит по планете, у него две проблемы: еда и топливо. На самом деле, их должно было бы быть гораздо больше, и, в первую очередь, сам человек, как это ни странно. Наши знакомые по орбите, Корниенко и Келли, по замыслу «Роскосмоса» и «Хьюстона», должны были, по окончании полёта, сразу после приземления, сделать хотя бы по два самостоятельных шага — этого не случилось… Несмотря на интенсивные тренировки на «МКС» в предпосадочный период, они не смогли подняться из кресел. Длившееся около года пребывание в невесомости привело к мощной атрофии мышц у обоих. Теперь им предстоит длительное восстановление. Вы понимаете, я к чему? — Ну и как тут полетишь! Даже если с помощью роботов заранее приготовить марсианскую базу, и как-то решить проблему с грузовиками, которые, как авианосец должны сопровождать корабль весь полёт, чтобы пополнять расходные материалы, период после посадки на Марс, вместо начала работы на нём, станет для человека длительно-восстановительным. Люди будут лежать недели, пока их тело, благодаря гравитации и тренировкам, не вернёт себе работоспособность. Видите: потом они там месяц поработают — и домой, но это опять через невесомость и радиацию. Очевидно, по возвращении из такой экспедиции, всему экипажу надо будет присваивать инвалидность. Это, ни в коем случае, не официальная точка зрения, а лично моё мнение. Некоторые «герои», как я слышал, рвутся полететь туда хоть сегодня, с билетом в один конец, а я, участник пяти космических экспедиций, не полетел бы — мозги ещё работают!
Так что, давайте на этом этапе лучше говорить о Луне, как о более перспективном объекте исследования и освоения человеком.

-Рассказали Вы здорово, особенно про яблоки. Если в продаже появится сорт «Гагарин», надо к ним присмотреться. Но давайте обобщим тему: в двух словах — Ваше резюме о проекте «Марс»?

-В двух — это «ни о чём». Я скажу так: Космос — двери открыты, но вряд ли мы готовы в него войти. Пока ещё мы держимся за Землю, как за мамину руку. Когда мы много чему сами научимся, а это займёт не пару десятков лет, вот тогда нам и можно будет отправляться куда угодно, а пока для нас и первые два шага область фантастики.

-Спасибо… Убили.

-Да, нет, что Вы, это, как в игре в «Морской Бой»: попал, но не убил. Если убрать всю романтику, нам в «Первом Отряде» пришлось многому научиться, а тем, кто сейчас стоит в очередь в космонавты, придётся получить ещё больше знаний, и иметь достойную анатомию — на уровне Мастеров cпорта, возможно, с применением нано технологий.
Собственно, — у меня всё?

-Ну, что Вы так рано я Вас не отпущу — можно ещё вопросы? У меня к Вам есть вот такой: может быть, глупо задавать его космонавту, однако, он существует. — Как Вы думаете, возможно, стоит отдать работу на орбите, и полёты в межпланетном пространстве станциям-автоматам, поскольку, как Вы сами заметили, длительные экспедиции в невесомости, продолжают влиять на человека на Земле, возможно, в течение всей жизни. Насколько Вы с этим согласны? Или всё же техника неспособна заменить человеческое присутствие?

-Вы, вероятно, имеете в виду автоматические «межпланетники»? Я с ними не работал, но могу рассказать о разнице между «ИСЗ» (искусственные спутники Земли) и космонавтами.
Может ли аппарат с успехом заменить человека? Начнём хотя бы с того — что считать успехом? — Победу в компьютерной игре, напоминающей поле какой-то деятельности, пусть даже с несколькими участниками, где права игры передаются друг другу, или исследование живой клетки в космосе? Как Вы себе представляете, если бы ракета с клеткой полетела без человека?

-Никак — хотите сказать, дистанционно — это уже не исследование?

-А как? Я вообще-то не представляю, как это можно?

-Вы правы, нужно присутствие.

-Только более простые задачи могут решить автоматы. Видеосъёмкой во всех спектрах, производством химического анализа должен руководить человек. Дальше: если говорить о том же самом «Экологическом патруле», обученный специалист с орбиты придумает, как заглянуть за облака, и как прочесть непосредственно планету, а не её карту, в то время, как робот, пролетая над теми же районами, просто снимает и передаёт в центр данные того, что он видит. Если говорить о «разрешении», то, если он захватывает целым полем, тогда там «разрешение» никакое: ну, километр, может быть, два… Облака он сможет увидеть, структуру облаков… Но, то, что на Земле — сложновато. А Если у него, наоборот, поле зрения узкое — высокое «разрешение», то, простите, сколько он должен сделать витков, чтобы выйти на обнаруженную точку?

-Что — очень много?

-Иногда это весь полёт! А человек, который обучен, обозревает всё пространство, мгновенно может отреагировать, если увидит что-нибудь необычное, захватить эту точку, направить на неё фиксирующие «стволы» — и «премия в квартал» не накрылась! Остаётся сообщить данные в заинтересованные агентства на Глобусе, кому что интересно, и самому выйти на «совещание»…

Сейчас это всё доступно, а главное, может быть технически обеспеченно — хоть завтра начать. Пожары, наводнения, состояние ледников в горах — причин для катастроф на Земле, к сожалению, хватает, но можно подготовиться к ним, если вовремя увидеть, где они зарождаются.

-За Землёй надо хорошо смотреть — это точно!

-И за Океаном. По Океану мы не очень много работаем, к сожалению, почему-то, хотя современный инвентарь позволяет нам очень глубоко погружаться в его течения, как и в течения рек. Видеть все изгибы, все эти меандры, образования…
Так как они носят сезонный характер, к примеру, Гольфстрим и Эль — Ниньо, у нас имеются их отмонеторенные карты — всё это видно, кстати, даже невооружённым глазом. Цвет в Океане тоже, в общем-то, имеет большую информационную насыщенность, уже только просто цвет…

-Сверху всё действительно хорошо видно, а что Вы можете сказать о глобальном изменении климата? У нас на Земле опять — не то похолодание, не то потепление? Ходили разговоры, что Гольфстрим несколько поменял направление, и изменения в переносе такого огромного количества тепла сделало климат непредсказуемым. Вот посмотрите: на дворе был конец апреля, а погода конца марта стояла!

-Завтра будет! Мы посмеёмся…

-Можем уже начинать: Министр Обороны отдал приказ бомбить не вскрывшиеся ото льда реки. Фугасами! — а что делать рыбе?

-Не переживайте, Игорь, к «9 мая» все реки вскроются. А если у «ВКС» руки чешутся, пускай пробомбит Сухону, текущую через Великий Устюг — вотчину «руководителя холода», Дедушки Мороза. Возможно, он примет к сведению?- я, конечно, шучу…

-Вы не шутите, Вы уходите от ответа.

-А я разве Вам не сказал? Извините: глобального изменения климата никак нет, и хотя его действительно расшатало, пока он ещё не скачущая кардиограмма. И при Пушкине снег порой выпадал только в январе, а я думаю, что и при Иване Грозном так было. Вспомните голландские миниатюры: по замерзшим каналам уже разъезжают на коньках, а ведь это ещё осень…
А насчёт Гольфстрима скажу так: жизнь на Земле во многом зависит от Солнца и от Океана — Гольфстрим его составляющая. Но только недавно люди задумались, что океанские течения являются фактическими перераспределителями энергии Солнца. Они её доставляют почти от экватора во все уголки планеты. Но Гольфстрим откуда-то начинается, правильно?

-Правильно, это от Флориды, если не ошибаюсь, и до Баренцева моря, — да?

-А по-моему, «он» целая цепочка событий, и начинается она от взаимодействия воды с разной солёностью. Это целая химия, в которой Солнце скорее катализатор. Если эту систему выстроить, то можно организовать за ней наблюдение, которое, собственно, уже давно и постоянно ведётся, но не космическими средствами — оно прерогатива океанологов. Все слышали байку, что из-за разливов нефти в Мексиканском заливе, течение «спятило», однако, эти слухи оказались сильно преувеличенными — мир может спать спокойно. Ну, подумайте, в планетарном масштабе три капли пролитой нефти способны ли повернуть гигантскую «батарею», через которую в каждую секунду протекает 50 миллионов кубических метров теплоносителя — ведь это больше стока всех рек Земли!
Климат планеты не такая хрупкая вещь, которую возможно испортить за каких-то полсотни лет, если, конечно, это не упавший на неё астероид. Я, кстати, не замечал, чтобы в Москву грачи прилетали вне своего графика. Пока ещё мы их встречаем по Саврасову, в марте. А кому захочется поговорить за «Озоновую Дыру», советую это сделать с Георгием Гречко, который плотно ею занимался и хорошо знает предмет.

-Спасибо. Вот поговоришь со знающим человеком, и как-то спокойней на душе. Владимир Александрович, как же так: мы летаем-летаем, а получается опять, что «ушами хлопаем», извините за выражение. Летаем на королёвской «семёрке», а у «американских партнёров» незаметно подоспел «SpaceX-Dragon», разгоняемый тяжёлым носителем «Falcon Heavy», который уже доставил на «МКС» 6 тонн груза, и в режиме многоразового использования в июне должен будет полететь с астронавтом и тремя тоннами груза на борту. Это уже не конкуренция «Ангаре» и «Союзу», а что-то, вероятно, другое?

-Я бы не стал преувеличивать наши трудности, поскольку уникальность возможностей «Драгона» — это, скорее, «про татар мемуар». С доставкой астронавта на «МКС» я бы тоже на их месте не торопился. Корабль довольно сырой, толком не испытанный, так же, как и носитель, который семь или восемь раз со стартового стола просто уходил в «отвал». Понимаю, и то, что хочется, и что «одного» им явно не жаль. На «Шаттлах», кстати, систему аварийного спасения астронавтов (САС) так и не установили — что привело к потере двух кораблей с экипажами, экипаж «Челенджера» уж она бы могла спасти! Кстати, а на «Союзах» и «Буранах» такая система была и есть, и очень хорошо себя показала — она дважды спасала нам экипажи «Союзов», попадавших на стартах в нештатные ситуации. А ещё нам что-то говорят про русский «Авось»?
На «Драгоне», как я слышал, собираются устанавливать что-то такое, но даже, если его и поставят, это ещё отработать надо. Так что, для меня «Драгон» с астронавтом в июне это ещё диссонансней, чем Леонов-Банкир.

«Союз» и «семёрка» — техника, отработанная до мелочей, и, безусловно, самая надёжная на сегодня в мире. А новую нашу «Ангару» можно грузить, как «верблюда» — в пределе, аж до 35 тонн, если повесить на неё все семь модулей. Никакой «Falcon» такого во сне не видел, вот и судите — отстаём мы от «партнёров» или всё же пока они?
По-моему «Falcon» пока ещё больше «наработка», чем настоящая ракета, какими до него были «Сатурны» и «Шаттлы», при всём моём уважении к «NASA». Несмотря на прежние убеждающие возможности, по большому счёту нынешняя астронавтика США сидит на Земле.
Мы и сейчас уже делаем, если Вам так хочется «нас» с кем-то сравнивать, принципиально новый корабль с рабочим названием «Федерация», который возьмёт всё лучшее от «Союза» и «Бурана», но будет с совершенной цифровой электроникой, с новой эргономикой, и тоже, в принципе, на шесть мест, как и «Драгон». Но я Вас уверяю — наш будет лучше!

Именно на нём, если повезёт, нами будет совершён и облёт Луны, и высадка на неё. Луна ведь никакой не трамплин для полёта на тот же Марс. Она самостоятельная крупная цель, поскольку с лихвой набита полезными ископаемыми. Я не буду говорить о гипотетическом «Гелии-3», прекрасном термоядерном топливе — чтобы его добывать, нужно перекопать километры квадратные лунного грунта, но там есть и редкие земли, необходимые для высоких технологий, и тяжёлые металлы, которые нужны медицине, к тому же не в связанном, а в свободном состоянии, как утверждают те же американцы. Ну а для маршрута «Земля-Марс», если Вы не знаете, в «NASA» разрабатывается корабль. Пока его называют «Орион», только это будет даже не завтра, придётся подождать его. А тот, кто слишком спешит, потом всегда догоняет.

Надеюсь, я Вас убедил, что и мы не стоим на месте, а уверенно движемся, только не перескакиваем через этапы подготовки. Пока у нас есть хороший задел по технике, мы можем себе позволить развивать свою отрасль по плану, а не рывками.

-Я аплодирую! — с блеском отбили мою провокацию. Мне, практически, нечего возразить, кроме всё того же открытого вопроса о радиации: Вы призываете к освоению Луны, но Луна от Солнечного ветра не защищена ни магнитным полем, ни атмосферой — кто знает, как это решается?

-Вы меня удивляете: ещё во времена Сергея Павловича существовала идея создания так называемого «Лунного города», хотя по размерам это скорей деревня: планировалось его сегменты закапывать в грунт больше, чем на половину их высоты. Но это не «Марсианские яблони», или «картошка», а вполне решаемый, реальный проект, который не был осуществлён по тем же причинам, по которым и вся наша «Лунная программа» пошла под нож: американцы выиграли гонку, опередив нас, поскольку у них была больше воля к победе, и не было постоянно падающей в отсутствии Королёва ракеты «Н-1». Проект потерял смысл, и его финансирование остановили.

-Читал об этом…

-Журналисту это делает честь: не очень-то много об этом писалось правды, а к сетованиям Алексея Архиповича уже как-то привыкли и мы и вы.

-Мне хочется задать Вам вопрос о космической музыке, я знаю, Вы от неё далеки?

-Да уж, это не моё; больше того скажу, мне ещё и медведь на ухо наступил.

-Но, тем не менее, как Президент Ассоциации Музеев Космонавтики Р.Ф. Вы выступили год назад с приветственным словом на Первом фестивале космической музыки «108 минут», организованном музеем имени Ю.А. Гагарина на родине космонавта. А как Вам сама идея — в этом году он прошёл вторично, с гораздо большим количеством участников.

-Ну, что я скажу — за год я ещё больше оглох — шучу, но я всё так же поддерживаю это начинание. Оно полезно уже тем, что за музыкой идут не в «караоке-бар», а в «Музей первого полёта». Потом, что мне понравилось: я хоть и не смог сам присутствовать, так вышло, но мне в «Роскосмосе» рассказали, что главный приз, какой-то навороченный синтезатор, уехал к человеку с ограниченными возможностями в Минводы. По-хорошему, его бы надо было самого сюда привезти, показать музей, но, честно говоря, я поздно узнал, что такой человек имеется, конечно бы, всё организовал. Думаю, что на следующий фестиваль его надо будет обязательно привезти. Фестиваль хорошее дело, считайте, что я всегда за него, и желаю ему развития, и устойчивого полёта!

-Владимир Александрович, Вы ещё на часы не смотрите?

-Скоро начну.

-Тогда прекращаем многоходовки — у меня осталась пара вопросов, которые Вам понравятся: первый — к художнику Джанибекову. Вот, что известно: на «Станции» из проверенных развлечений, кроме того, что Вы носились с семенами хлопка от одного иллюминатора до другого, Вы ещё успевали посмотреть через них на висящую рядом Землю, полюбоваться на «Млечный путь», прямо тут же и начинающийся — всё это вошло в темы Ваших картин. Но, в отличие, скажем, от Соколова-Леонова, выставлявшегося довольно часто, Ваши вернисажи как-то не засветились? Было бы очень интересно узнать, Владимир Александрович, как давно Вы заболели творчеством, есть ли Ваши работы в музеях, и, естественно, о выставках, которые у Вас были?

-Ну а что о них говорить? Поначалу у меня выставки были «кто хотел — увидел», работ было не много, и люди, в принципе, не шли на них специально, а просто шли мимо, увидев мою афишу, заходили, но, надеюсь, даже тех, кто далёк от космонавтики, мои рукоделия не разочаровали. Первая персональная выставка была в 2007-м, когда я уже набил руку, и у меня набралось больше трёх десятков полотен. Потом пошло…

-У Вас какая-нибудь школа была?

-Нет, никогода. В художественной студии ещё курсантом пробовал что-то делать, но не успел эти «академические навыки» закрепить — школа это «намордник»! А вообще, у меня прекрасно рисовали мама и отец, друзья попадались, заболевшие живописью, влияние их всех, как видите, для меня не пропало даром — в принципе, я был обречён. Теперь вот не могу остановиться — пишу картины, эскизы марок…

-Не знаю, как собратья по «цеху», но широкая публика Ваше творчество приняла и оценила, и даже придумала к нему эпиграф: «В космос через человека». Может быть, посоветуете что-нибудь тем, кто уже знает кем, но ещё не решил быть или не быть, и мучается вопросом принца Датского?

-Мне кажется, я Вас понял. Мой всем совет: пользуйтесь тем, что Вам дала природа уже сегодня, помните, что у человека завтра может просто не быть, или быть, но совсем другим, чем планировали.… Оно того стоит!

-Чуть не забыл: как это случилось, что Вы хоть и не стали «митьком», но каким-то образом к ним примкнули? Космос дал вам посыл, а Шагин развил духовно, Вы вошли в созданное им художественное объединение — как вообще Вы у него в компании оказались?

-Нет, мы с Димой Шагиным не выпили вместе, если Вы об этом. Просто пришёл на их выставку, начал критиковать за сумбур, и плоский взгляд на действительность. Дима меня переубедил. Дальше — больше: поверил в их взгляд, что хорошее не нуждается в украшательстве, а вот дурное склонно рядиться в возвышенные слова и пышные тона и краски. Так как-то и сблизились. Шагин развил во мне чувство юмора. Я ведь по натуре довольно замкнутый тип, и за это ему и «митькам» спасибо огромное!

-На берлинском аукционе за 500 баксов ушла Ваша картина «Космонавт». Вы считаете, цена достаточная — не жаль было отдавать «Космонавта» в чужие руки?

-Как Вы понимаете, цена не главное ни для меня, ни для Алексея Архиповича. Конечно, Никосу Сафронову платят больше, видимо, у него краски дороже, а наша чёрная по смешной цене, ну и ладно. Насчёт того, жалко ли отдавать — Пушкин и Шишкин тоже писали и отдавали, да и картины мои не о «космосе», собственно, а о «человеке и космосе», как их назвала публика. Ваши друзья — композиторы тоже ведь не для себя пишут, иначе зачем им устраивать какие-то фестивали? А с другой стороны, всё правильно: картины — сначала они кувыркаются в твоей голове, потом ты их пишешь, и только это время они твои. А когда их у тебя забирают, извините за «пиетет», остаётся маленькое такое чувство радости за отцовство, всё-таки, не напрасно старался, и по краскам дёшево вышло. Картины мои сейчас есть во многих местах, в основном в музеях, я даже не помню все страны, в какие их увезли…

-Благодарю за ответ, Владимир Александрович. Потеря памяти, такого рода, только подчёркивает реальную художественную ценность Ваших работ.
Ну, вот, наш импровизированный полёт и заканчивается, готовимся к встрече с Землёй, а это для космонавта, в первую очередь, его семья. У меня к Вам последний вопрос с рабочим названием «Внук космонавта». Пойдёт?

-Заинтриговали…

-Да, нет, я говорю банальные вещи: чтобы добиваться успехов, а тем более больших, ТЫЛ должен быть надёжен, и не в последнюю очередь его показателем является молодёжь. У Вас четыре внучки, в которых Вы, по определению, души не чаяте, но девочки растут как-то больше сами по себе. Главная, как я понимаю, Ваша надежда, а, может быть, и гордость — внук Даниэль? Сколько ему — двенадцать?

-Будет ещё только.

-Возраст, когда с ними во второй раз становится интересно?

-Вы знаете, мне было интересно все эти годы.

-Теперь, узнав Вас немного, я уверен, что так и было, — будущего космонавта растите?

-Ни у меня, ни у его родителей такой цели нет, но в целом хочется, конечно, чтобы он вырос в человека интересного и полезного обществу.

-Но Вы для этого что-то делаете?

-Не мешаю. Ничего странного: он у нас уже довольно «взрослый мужчина», серьёзный, без самоедства и без аварийных уклонов, а значит, он и сам себе не мешает ставить перед собой какие-то задачи и их выполнять.

-А звёздный статус, он что ему не мешает?

-Он ему никак! Сейчас, к сожалению, или наоборот, уже мало, кто из молодёжи помнит фамилии космонавтов, кроме Гагарина, да и тот у большинства из них — на Луну летал…

-Но, всё-таки, какой он Ваш Даниэль?

-Для меня? Но Вы же понимаете, что я могу о нём говорить только «объективно»…

-На другое и не рассчитываю.

-Тогда он такой — на меня похож, но больше, конечно, на себя, и у него свой характер. Стабилен, устойчив к внешним воздействиям…

-Вы не репортаж со стартового стола ведёте? Десять секунд — полёт нормальный, тангаж, крен, рыскание, — всё в рабочих пределах?

-А так и есть, в общем-то, всё в пределах: спокоен, выдержан, и разумен по возрасту, но физически и психологически немного опережает, сейчас они все такие. Нет у него каких-то дыр в развитии. Словом, в космонавты таких берут, но у него пока нет такой цели. Он никуда не рвётся, просто растёт.

-У Вас с ним дружба или должностные отношения: «дед — внук»?

-Вообще — то я строгий, но «дедовщин» ему не устраиваю. Внук для меня взрослый человек, так и воспитываем мы его, как взрослого.

-Чувство ответственности прививаете, или это сидит в крови?

-Ну, это уже он сам определит. Он воспринимает жёсткость с иронией. Мы, взрослые, взяли за правило: с детьми никаких ругательств, нотаций, и не лениться объяснять, почему нельзя делать то, что делать нельзя.

-Надеюсь, у Вас хватает терпения?

-А тут не нужно терпение, нужно просто не лениться, и ещё понимать, что если не объяснять, а ругать, то пойдут и с той и с другой стороны «дрова»! Семья это ведь не тихая заводь, где можно спокойно отнереститься — это постоянное место работы старших и младших. Худой мир лучше доброй ссоры, но я Вам и худого мира не пожелаю.
В отношении Даниэльки, например, результат такой работы для меня очевиден: у него сбалансированная психика, парень ходит в отличниках, и в чемпионах каких-то маленьких, и вообще, по показателям, как мне кажется, из первой десятки не вываливается…

-А я, всё-таки, думаю, что он просто прекрасно справляется с ролью Вашего внука – внука замечательного космонавта, сами говорите — парень ответственный.

-Думаете, я буду отрицать?
Игорь, это все, надеюсь, на сегодня вопросы?

-У меня к Вам ещё много вопросов, но это будут, я так надеюсь, темы нашей следующей беседы, к Вашему юбилею в следующем году.

-Я не против, но не будем загадывать.

-Владимир Александрович, я должен Вам сказать большое спасибо, мы с Вами действительно хорошо поработали. Послушать Вас мне было и полезно и интересно, я надеюсь, читатели «Эксклюзива» это оценят.
От своего и их имени я Вам пожелаю должного здоровья, чтобы оно обслуживало Вас, а не Вы его, и много интересных дел!

-Вот за это Вам большое спасибо. Мужчина без дела для меня как-то непонятен. Позвольте и Вам в, свою очередь, пожелать тоже — всегда быть в творческом движении, удачи. Сохранить, что есть, и приумножить — обязательно! Новых интересных встреч, и чтобы от Вашей деятельности всегда были результаты.

-Спасибо большое, мы постараемся.

Post scriptum:
Пока шла работа над материалом этого интервью с Владимиром Александровичем, сбылось одно из его предсказаний: почти с первой попытки Ракета-носитель «Союз-2.1а» с блоком выведения «Волга» и космическими аппаратами «Ломоносов», «Аист-2Д», «SamSat-218» успешно стартовала с первого гражданского космодрома России «Восточный».

КОСМОДРОМ «ВОСТОЧНЫЙ» — УСПЕШНЫЙ ЗАПУСК

Редакция нашего журнала присоединяет свои поздравления всем, кто готовил этот замечательный «праздник на нашей космической улице»!

Игорь Киселёв

Интервью с лётчиком–космонавтом Владимиром Джанибековым: «Космос – двери открыты»… (Часть-1)