— Мы знаем такое выражение «один в поле не воин». Расскажите, пожалуйста, что такое настоящая мужская дружба, на что она должна опираться? Что такое мужской коллектив и как должны строиться взаимоотношения в нём?
— Что такое настоящая мужская дружба и настоящий мужской коллектив, рассказать я не смогу, потому что про это много сказано, и в то же время не сказано ничего. Это как про любовь поэты пишут, пишут и все выразить свои чувства не могут. Так и про дружбу мужскую, про товарищество так вот не скажешь. Гоголь прекрасно сказал про товарищество, может быть лучше его никто и не сказал. Но мне кажется, что это очень просто. Нужно просто в мужской коллектив прийти, и начать там жить, в хороший традиционный мужской коллектив. Хоть к нам (бузникам я имею в виду), в другой какой-то подобный коллектив, и все сразу станет понятно, потому что говорить слова про это бессмысленно. Как там Ходжа Насреддин, кажется, говорил, что если сто раз слово «халва» повторить, то сладко во рту не будет. Поэтому практически надо осваивать все это и станет по мере освоения понятным. Оно и так, в общем, не трудно, а вот говорить про такое трудно.
— Многие мужчины, занимаясь русской традиционной культурой, задумываются о том, какое место в жизни мужчины занимает женщина. Хотелось бы узнать Ваше отношение к женщине, рекомендации молодым людям, как себя вести с девушкой? И в целом вопрос по поводу семьи: какой должна быть семья настоящего мужчины, и что главное в семейных отношениях?
— Про женщину, про семью, про рекомендации – это не ко мне всё. Единственное, скажу, наверное, какой должна быть женщина – женщина должна быть любимой. Она должна нравиться внешне, должна нравиться ее душа, ум, характер. Вот если это все есть, то тогда это она. Но в юности, как правило, мы придумываем себе большую часть – душевную (я мужчин имею в виду), а с опытом, с взрослением уже понимание приходит. Молодежи очень трудно, пока еще этого опыта нет. Надо же жениться, а еще опыта нет. И тут уж каждый сам пытается выбрать, у кого-то получается, у кого-то – нет. А мужчина должен быть главой семьи, и точка. И если умная, хорошая, мудрая, волевая, какая угодно женщина, она будет всегда этому только рада. Образуется такая прекрасная синергия. Они будут вместе просто лететь по этому миру, как два самолета, в котором есть ведущий, и есть ведомый. Один дерется, другой прикрывает. А если они эти роли не распределили, если они путаются, то оба самолета будут сбиты и погибнут. Вот так я вижу семью.
— Мы говорили о том, что каждый мужчина – это воин. Хотелось бы спросить Вас о такой ипостаси мужчины как отец. Каким должен быть отец? Чем должен он руководствоваться в воспитании детей и в большей степени в воспитании мальчика? Мы знаем, что Вы – многодетный отец. Каковы Ваши пожелания мужчинам в этом отношении?
— Мне кажется, отец должен быть любящий, это самое главное. Он должен быть примером в том, в чем может быть, потому что во всем примером быть невозможно. Пока дети маленькие, он должен быть не только добрым и справедливым, но еще и строгим, обязательно. Иногда это даже кому-то со стороны может показаться жестокостью. Но если с любовью, продуманно создаются трудности для ребенка, с целью, чтобы его воспитать, образовать, то это очень хорошо. А к возрасту подростковому, когда ребенок подрастает, к 14 годам, условно (у всех по-разному), он должен стать другом. Я говорю «должен», но мне не нравится в данном случае это слово. Он должен дружить со своим сыном, но дружить как отец с сыном, а не как сверстники, чтобы эту разницу сын чувствовал и отец чувствовал. Словами трудно описывать. Мне кажется, этого вполне достаточно. А так, отец должен верующим быть обязательно, православным человеком, воином. И достаточно.
— Вы стояли у истоков такого явления как «Гуляй-город». Можно ли его назвать фестивалем мужской боевой культуры? Или как-то по-другому? Он проводится ежегодно уже на протяжении 31 года – солидный возраст. Не могли бы Вы хотя бы вкратце обрисовать его историю? Может быть какой-то из «Гуляев» был особенным, запомнился больше всех?
— Я думаю, что назвать его фестивалем и можно, и нельзя. Дело в том, что тому, кто на «Гуляй-городе» не был, ему, наверное, можно сказать, «Гуляй-город» — это такой фестиваль русской мужской воинской культуры, на котором читаются лекции, проходят соревнования, ежедневно идут тренировки, очень много игр мужских, у детей игры свои, у подростков свои; можно сказать, что это модель какая-то. Но те, кто был на Гуляе, они все это послушают, наполнят своим смыслом и скажут: «Это все совсем другое, все эти фестивали, которые проходят в других местах – они другие, там другой дух». А здесь другой дух, например, на лекциях. На «Гуляй-городе» не ставится кафедра, а, например, сидят на траве под проливным дождем, и какой-нибудь кандидат наук читает лекцию, за ним записывают с удовольствием, тут же его спрашивают. Это другая атмосфера, это не передать. Я сам, как преподаватель вузовский, давно преподающий, скажу, что на «Гуляй-городе» другая атмосфера, и лекции другие, и несравненно более интересные, и отношения между лектором и, назовем так, студентом совершенно другие. Это особый мир. Гуляи все похожи друг на друга из года в год, сейчас четвертый десяток начался «Гуляй-городов». Раз в год проходит большой Всероссийский Гуляй. Они очень похожи, и они в то же время очень разные. Вот он гуляет, «Гуляй-город»: то в одном месте появится, то в другом. Всегда там примерно одна и та же структура, планировка: в середине — верея, вокруг нее вече, костер, вокруг него собираются, палатки по кругу стоят – это все очень узнаваемо и одинаково, но в разных условиях, где-то на Белом море, на острове, на скалах – это одно, потом в степи южноуральской – это другое, ну и так далее. Или в наших тверских, новгородских лесах, у лесного озера – тоже по-другому. Но ты, практически, на каждый Гуляй приходишь и знаешь, куда пойти, где найти атамана, кухню, там не заблудишься, тем более, тебя все сразу будут звать к своему костру, будут общаться, охотно объяснять, ну это особый мир. Я бы сказал, что на сегодняшний день это реальная лаборатория производства русского боевого искусства. Это очаг, центр культуры, пульс, родник, это то, где клокочет и варится самая такая магма русского рукопашного боя. Поэтому «Гуляй-город» — это особое явление, и я счастлив, что принимаю в этом участие так давно, четвертый десяток лет. Бог дал не пропустить ни одного «Гуляй-города». Я рад, что ко мне доверие такое есть, что меня еще не переизбрали, я благодарен и рад. Иногда хочется, конечно, свалить с себя обязанности, а с другой стороны, думаешь, а вот что-то тут сделаю я получше, потому что опыт есть. Ну и мне хотелось бы, чтобы в будущем, и без меня «Гуляй-город» происходил, длился, и продолжал жить насколько можно дольше, до прихода Антихриста. А потом бы мы и его победили.
— За столько лет у Вас сложилась целая артель учеников, последователей, друзей. Есть ли настоящие преемники Вашего дела? Может быть, назовёте какие-то имена? Появляются ли новые хранители Русской Традиции? В чём Вы видите её развитие сегодня?
— Преемники у меня есть, и продолжатели есть, целые отрасли замечательно развиваются. Не знаю, кого назвать, потому что и сверстники мои есть ученики, которые уже давным-давно мои близкие друзья, например, Дмитрий Николаевич Семенов в Новосибирске, атаман. Там огромные дела делаются, я даже, наверное, перечислять их не буду, и мы вот так плечом к плечу идем очень давно. Виктор Германович Соловьев, известный фольклорист, специалист по русской мужской пляске, по игре на гармони, причем признанный, аутентичный специалист, он уже пришел Бузой заниматься специалистом по фольклору, и нашел еще много интересного для себя. Он создал замечательную школу, разработал методику преподавания. Он сам учился у стариков, у дедов, но придумал тот способ, которым можно на современном языке обучать старинной традиционной пляске и игре на гармошке. У него бездна учеников, целая школа.
Денис Антипов – многократный чемпион Всероссийских соревнований по Бузе, по Мстинской традиции. Это такие у нас соревнования, где каждый боец без учета весовых категорий бросает жребий, и ему может выпасть – либо он вооружен палкой, либо ножом, либо он останется с голыми руками. Точно так же жребий кидает его противник. Поэтому каждый не знает, как он будет вооружен, и как он будет сражаться. И то, что у нас многие годы подряд одни и те же люди в финале, в полуфинале – говорит о том, что можно хорошо владеть Бузой и из года в год брать призовые места, первые места. Вот Денис Антипов, при этом он и пляшет замечательно, и артель у него хорошая, и играет на гармошке – тоже носитель традиции, Череповец. Ну, Череповец, Вологда – это такая одна штука.
В Ульяновске сильная артель, Александр Могиленко, например, — атаман. Мне трудно сейчас всех наперечислять. Очень хорошо развивается Традиция на Южном Урале, в Челябинске и Магнитогорске. Есть у меня ученики, которые замечательно учились рукопашному бою, и сейчас они не тренируются практически и не тренируют, но в то же время они носители Традиции. Наверное, не буду их перечислять. Боюсь, что у меня такой список получится. Замечательный у меня коллега есть и друг старый, и ученик мой, который Бузой долго занимался – Андрей Александров, историк, этнограф в Тюмени. Он занимался года четыре, и в экспедиции ходил, и не находил. Говорил: «Не могу найти, нет ничего». Я говорю: «Да вот так и так надо». Говорит: «Не получается, нет ничего». Он и мне верит, и в то же время не находит. И вот года через четыре он приходит и говорит: «Навалом материала, пошел материал!» И сейчас он, может быть, один из лучших специалистов по этнографии русского рукопашного боя. Он и на «Гуляй-городе» лекции читает, и в интернете пишет, он горит, и он специалист. Я просто счастлив, что жизнь меня с этим человеком свела, это безусловный носитель Традиции, надо им дорожить и беречь. У нас как-то так в самом начале «Гуляй-города» влился в коллектив фольклорный ансамбль «Казачий круг». Можно говорить про них, что они бузники, и давнишние бузники. Старый состав «Казачьего круга» — можно каждым из них гордиться, все они носители Традиции, все до одного.
В Перми Митягин Алексей – пришел заниматься Бузой, будучи фольклористом, молодым художником, довольно волосатым и романтическим. И вот он тоже безусловный носитель Традиции, он хороший тренер, хороший рукопашник, он и был, и стал ещё лучшим художником. Он продолжает наше дело, тянет лямку. В Тольятти – Павел Сокирко, тоже такой наш бузник, который в свое время начал ходить в экспедиции, собирать материал, и записал замечательных дедов, начал изучать тайные языки кулачных бойцов, местный колорит и особенности проведения кулачных боев. Сейчас он в эфире обозримого этнографического пространства, наверное, лучший специалист по играм, как по обучающим, так и по настольным разнообразным. Он столько всего собрал. У меня тоже был интерес в свое время и к тайным языкам кулачных бойцов, к разным арго, и к подвижным играм, и, в общем, остался, но он настолько в этом деле специализировался, что далеко меня обогнал здесь, и я снимаю шляпу, целое направление он ведет и продолжает его двигать, и это прекрасно. Тоже я очень рад, что знаком с этим человеком, и что в нашем коллективе такие люди есть.
Владимир Ярушников, курганский историк, тоже бузник, занимавшийся много лет человек, который профессионально, как историк и этнограф стал изучать русскую воинскую традицию, и тоже продолжатель. У нас очень хорошо в Бузе сложилось, что есть такой, знаете, симбиоз ученых-этнографов, специализирующихся на изучении русского рукопашного боя и историков профессиональных. А еще у нас огромное количество замечательных фольклористов, потому что Российский фольклорный союз, такая есть организация аутентичного фольклора, я там имею честь быть членом правления, давно, с самого, по-моему, основания, и у нас вот эти люди, которые знают традицию, тоже они в движении. У нас много людей, которые имеют серьезный профессиональный боевой опыт, и они тоже на «Гуляй-городе» и в наших коллективах. У нас много людей, которые выступают в рукопашном бое как спортсмены. И все это друзья близкие, соратники и товарищи. Все это варится в одном таком гуляйском соку, и подпитывает, подталкивает, развивает друг друга. Поэтому продолжатели есть, их много. И для меня это некоторый залог того, что все наши труды сотен, тысяч людей на протяжении уже теперь более чем трех десятков лет, что они не напрасны, и они вернут русскую воинскую традицию в наш народ, уже возвращают.
— В середине 1970-х гг. замечательный писатель Владимир Солоухин написал грустный рассказ «Двадцать пять на двадцать пять», сутью которого являлась мысль о том, что русская деревенская культура находится при смерти, и никогда уже не возродится. Новые веяния её полностью вытеснили из современного культурного пространства. Прошло 40 лет с того времени. Что Вы сегодня скажете – ошибался, или нет русский писатель?
— Да, он оказался прав. Русскую деревню убивали сто лет, и убили. Сейчас мы видим только угольки, которые догорают. В том виде, в котором существовала русская деревня прежде, она существовать, к сожалению, уже не будет никогда, и, может быть, мое поколение – это то поколение, которое деревню застало еще в более-менее таком традиционном виде. Но, тем не менее, это не повод для отчаяния, потому что мир меняется, меняются люди, и традиция находит себе новые формы бытования. Я уже говорил про то, что такие «новые деревни» структурные внутри городов образуются среди фольклористов, среди православных людей по приходам, среди воинских бузовских артелей, и они все общаются, видятся друг с другом, и содержательная часть деревенской жизни во многом переехала в другие условия. Поэтому я думаю, что прежней деревни уже не будет никогда, потому что и годовой цикл труда и праздников, он нарушен, и сам труд не тот, который был очень с фольклором связан и как бы пропитан фольклорной традицией. Жатва, обмолот, лен когда теребили, когда белили холсты – все это было календарным циклом, красивейшим, завязано на годовом цикле церковных праздников, народных праздников, на природных ритмах. Для всего были свои народные песни, свои танцы, костюмы. Этот мир, его больше не будет. Но весь этот опыт, практически весь, основной, он сохранен фольклористами, он есть, и его хотят, стараются передать, и передают, и он наливается как бы в новые сосуды, в новые условия, в которых живет сейчас человек, ну в основном городской, или окологородской. И распространение русской традиционной культуры, оно набирает обороты, то есть, оно как бы увеличивается постепенно, оно возвращается в народ. Не угасание идет сейчас, а разрастание, разгорание этой традиции в новых условиях жизни, поэтому я думаю, что мы точку невозврата ту прошли, и сейчас мы видим, как наша древняя культура в новых условиях начинает опять жить, развиваться и захватывать новые пространства, возвращать их себе, свои старинные территории в душах и сердцах человеческих.
— У любой народной культуры есть духовная основа, которая её подпитывает. У нас это Православная вера, которая окормляет большинство народов России уже более тысячи лет. Говоря современным языком, менталитет русского народа и других народов России в значительной мере определяется Православием. Еще несколько десятков лет назад это не нужно было объяснять нашим крестьянам: весь круг их жизни строился вокруг церкви, а сама жизнь была литургичной. Однако в последние 20-30 лет у некоторых появились мысли, что исконная русская вера – это язычество, причем за него выдаются новомодные неоязыческие культы, о которых и не подозревали наши предки тысячу лет назад. Кто-то увлекается восточными учениями и прочими духовными практиками сомнительного свойства. В чём, по Вашему мнению, причина этих явлений? Какую роль православие играет в духовной жизни бузников и как совмещается церковная жизнь с боевыми искусствами?
— Христианская вера в духовной жизни бузников играет ключевую роль. Это наша религия, наше Православное христианство. Помимо собственной нашей веры, даже помимо церковной обрядности, существовала еще народная обрядность, традиционная. Это праздники, которые совершались в честь святых, в честь событий каких-то Евангельских, но уже за церковной оградой. Это песни, хороводы, отмечание праздников дома – то, что мы называем традиционной русской культурой. И если человек трехчастен по представлениям святых отец, у него есть душа, тело и дух, вот про народ можно сказать точно так же. Духом для нас является православная христианская вера, душой нашей является Русская Традиция, а телом нашим ну вот такое соборное тело русского народа, состоящее из мяса, которое можно потрогать. Все это вместе образует такое гармоничное явление, которое называется «русский человек». А если в нашем народе русских человеков будет больше, то это будет замечательное явление «русский народ», который сейчас, за последнее время очень сильно утрачивает свою русскость. Я надеюсь, что она восстановится.
Неоязычество – это поиски русскости, это люди, не знающие христианства, не понимающие христианства, потому что вот я вам скажу честно – это трудно – найти правильное понимание христианства. Не только потому, что не все могут хорошо проповедовать, это же дарование определенное, но и потому, что люди приходят со своими стереотипами, а оно не влезает ни в трехлитровую банку, ни в пятилитровую. Всякие восточные оккультные учения – они намного примитивнее, и из-за этого легче что-ли понимаются. Поэтому христианство многими не понято, а своего народного хочется, и тут появляются неоязычники, которые вместо традиционной культуры и обычаев нашего народа подсовывают людям суррогаты, опять же примитивненькие такие: вот тебе оберег, на шею повяжи, а это на голову.
Неоязычество сформировалось за последние 30 лет на моих глазах, и не надо путать, это не религия наших предков до принятия христианства. Это новосозданное изобретение, которое очень неоднородное по всей стране, и одна из самых поганых вещей – это то, что неоязычество травит русских людей на русское православие, на православных христиан. А мы уже даже если от князя Владимира, от его крещения считать, то мы тысячу лет православная страна и православные люди. Они хотят все это дело сломать. Это очень печально. А ряд священников, не разбираясь совершенно в традиционной культуре, все народное огульно объявляют язычеством. Сами выросли в этих каменных джунглях, в девятиэтажках, не зная ничего о традиционной культуре, и поэтому традиционная культура для них является чуждой, и они все это объявляют язычеством, и отдают обычаи нашего народа вот этим неоязычникам, которые их уродуют, придумывают какие-то обряды, философию, которых никогда не было, и этим ядом потом травят доверчивых, искренних, честных людей, которые ищут традицию собственного народа. Поскольку одни их оттолкнули от себя (я имею в виду христиан, которые не разбираются в традиционной культуре, но шашкой махать горазды), они, продолжая искать народную культуру, попадают в такие липкие объятия неоязычников. Мы же считаем, что вера наша православная, и другой нам веры не надо, а традиция наша – традиция русского народа во всем ее богатстве и во всей полноте, которой у нас только в христианстве тысяча лет. Мы стараемся ее сохранять и в гармонии соблюдать.
— Сейчас много разговоров и споров по поводу новых моделей образования. Все-таки школа – это один из основных институтов становления личности. Какой Вы видите школу, какой она должна быть на Ваш взгляд, чтобы сформировать человека, который дорожит землей, историей, дорожит своей Родиной, Отечеством?
— Школа должна быть традиционной русской. Я подразумеваю здесь и царскую школу, времен Российской Империи и советскую школу, все то лучшее, что наша русская школа наработала (я имею в виду цивилизацию русскую), это все нужно взять в будущее. Можно оснастить и сделать более удобным преподавание для педагогов, чтобы были компьютеры, мониторы, указки лазерные, все вот эти современные изобретения, чтобы они помогали учителю, но чтобы школа оставалась традиционной, ни в коем случае не дистанционной, чтобы было общение учителя и ученика, чтобы дети общались, социализировались в коллективах, желательно в традиционных коллективах. Желательно, чтобы преподавался Закон Божий в школах. Хочешь – верь, не хочешь – нет, но знать надо. Ты в России живешь, здесь тысячу лет православие – изучи. Потом, если не можешь в это поверить – не верь, но знать положено. Вот такой я вижу школу. И сейчас вижу деформацию, структурный сознательный разбор на запчасти того, что нам дорого – это русская школа образования. Устанавливают везде дистанционное обучение, отлучают как бы ученика от учителя, учеников от общения друг с другом, они не социализируются, они не будут способны создавать объединения. Они не смогут сплотиться ради достижения национальной, религиозной, социальной, научной цели, они будут каждый сам за себя, если не получат вот такого социального образования, простого, школьного общения со сверстниками. Поэтому мой взгляд прост: все традиционное, что есть, взять, в русской школе сохранить и оснастить современной техникой, и поднять большую зарплату учителям, потому что умные дети – это наше счастливое будущее. Современному синтетическому миру нужны тупые рабы, тупые исполнители-налогоплательщики и покупатели. А на мой взгляд, это своего рода фашизм, который человека помещает в концлагерь незаметно для самого человека, поэтому только Традиция может спасти.
— Подводя итог нашему разговору, что бы Вы пожелали нашим читателям, молодому поколению? Есть ли у Вас заветные мысли по этому поводу? Может быть, порекомендуете какие-то книги, другие источники, которые помогут правильному формированию личности?
— Нашим читателям я бы пожелал в своей жизни испытать радость служения своему народу, и хотя бы чуть-чуть, частично увидеть реализованные плоды вашего служения. Но даже если это не суждено, то испытать счастье служения своему народу – это уже большая награда для каждого человека. Вот этого бы я вам пожелал.
— Григорий Николаевич, примите ещё раз наши поздравления. Желаем Вам доброго здоровья, новых горизонтов и новых свершений, добрых людей вокруг, творческих успехов и исполнения всего задуманного. Сердечно благодарим Вас за эту беседу!
— Спасибо вам огромное за эти интересные вопросы!
С Григорием Николаевичем Базловым беседовали Вадим Грачев и Денис Антипов.
