— Михаил Борисович, сами ли Вы занимаетесь международной повесткой или она находится в компетенции Министерства культуры, и планируете ли Вы с внесением в Конституцию Вашей поправки расширить права музеев, в том числе, и в плане международных обменов выставками?
Ни Эрмитаж, ни моего собеседника представлять не нужно, так же как и Санкт-Петербург, и Неву, в которой любуется своим отражением город — это уже до автоматизма: он действительно не приснившаяся вершина, главный хранитель и уже второй по счёту директор крупнейшего мирового музея с фамилией, созвучной имени основателя города на Неве, и кажется, что сам Великий Пётр назначает таких людей охранять покой истории — Пиотровский…
Мы долго согласовывали нашу встречу, но вот настроенным на общение голосом меня приветствует сам хранитель несметных богатств истории, принадлежащих России и всему миру:
Петербург ещё только ждал своих Пиотровских, когда Сибирь и Урал их уже получили — достойных граждан и настоящих сынов Отечества…
— Мало что известно о Ваших путешествиях по России, во всяком случае, большой огласки они не получили, а ведь мы восьмая часть суши, по территории — почти Марс. Не станем ли мы свидетелями повторения Вами маршрутов землепроходцев — пути казаков к горам Алтая, или Ерофея Хабарова к нашим тихоокеанским границам?
— А я уже ходил маршрутом Арсеньева, автора «Дерсу Узала», по Уссурийской тайге, а до этого пересекал Чукотку на собачьей упряжке и сплавлялся на плоту, как Тур Хейердал, только по Лене, которая сама — целое море, и течёт…
Пока безумствует мечта,
Я в вечность простираю руки,
Сквозь мрак уныния и скуки,
Вступая с чистого листа…
То, чем занимается Фёдор Конюхов, не стало течением, но только потому, что люди неодинаковы. Ему Бог дал — так считает он сам, а ведь когда-то всё начиналось с повисшей на тоненькой веточке вере в свои возможности. Мы не знаем — Конюховыми рождаются или ими становятся, но он из породы людей, которых не остановить даже возрасту, и сейчас он также продолжает идти к мечтам, вспыхивающим одна за другой, и вопреки советам чистого разума вырасти, наконец, их осуществляет с завидной периодичностью.
На земле больше не осталось полюсов для покорения им, ему кружило голову на всех семи высочайших вершинах планеты, он переплывал океаны под парусом и на вёслах, давил ногами раскалённые пески и ослепляющие снега. Бог, которому он служит буквально, давал ему и голод, и жажду, он умирал, но рождался заново, как умел, и, кажется, что этот смелый экспериментатор сам эксперимент Бога…
Некоторые пытаются оспаривать превосходство Конюхова, как испытателя машины под названием человек, считая его не специалистом и называя юродивым. Могу дать совет: попробуйте сами, если вам не сложно и себя не жалко — увидите не специалиста.
Готовясь к 200-летнему юбилею Алексея Феофилактовича Писемского, закончил чтение его романа «Взбаламученное море». Книга эта знаменита тем, что была запрещена в Советском Союзе (не то, чтобы запрещена, но не переиздавалась ни разу, и даже в собрание сочинений Писемского в 9-ти томах не вошла).
Юный Владимир Иванович Даль, только что получивший профессию врача в Дерптском университете, зимним морозным днём возвращался к себе в Луганск. Проезжая через Новгородскую губернию, он основательно замёрз, съёжился. Заметив это, ямщик сказал:
Сегодня производится много мультфильмов, игр, игрушек… рынок переполнен детской продукцией. Кажется, что при таком изобилии не составит труда найти для ребенка хороший мультфильм или игрушку. Но, к сожалению, это не так. Количество не превратилось у нас в качество, и если говорить о мультфильмах, то сегодня достаточно сложно подобрать ребенку хорошие мультфильмы для просмотра. Как выбирать мультфильм?
Когда пребываешь в научном поле не один десяток лет, то наука для тебя — это не только научные статьи, книги, конференции. Наука — это ещё и живые люди, общение, дружба. Владимира Михайловича Шестакова я знаю более 20 лет. Познакомились с ним ещё в 20-м веке, незадолго до защиты его докторской диссертации. У нас был общий научный руководитель, академик Людвиг Северович Жебровский, и это нас сразу сроднило. С Владимиром Михайловичем нас объединяет также большая любовь к истории науки, к нашим учителям.
