Если коротко, наш герой, Грегори Айриян, самобытный скрипач родом из Баку, закончил Бакинскую консерваторию по классу скрипки, кроме музыки всерьёз занимался артхаусным кино, пишет сценарии. Человек богато одарённый, он пробовал себя во многом, но всегда оставался верен скрипке. Его отец, Давид, большой профессионал по струнным.
Долгое время маэстро Айриян жил и концертировал в США, но недавно переехал в Москву.
— Добрый день, Грегори. Ваш приход в музыку был достаточно предсказуем, если иметь в виду несомненное влияние на сделанный Вами выбор со стороны Вашего отца, Давида, известного специалиста по струнным.
— С детских лет я знал, что буду музыкантом, и отец меня к этому готовил. Не следует удивляться, в армянских семьях традиции во многом определяют судьбу: люди искусства, виноделы, инженеры, врачи, — их с детства готовят к их будущей профессии.
— Некоторые Ваши моментальные киноработы, как и целый ряд музыкальных посвящений, невзирая на свою ориентированность, скорее, на западную культуру, носят сугубо национальный для Вас характер – что совершенно естественно. Не могли бы Вы рассказать в нескольких словах коренные отличия армянского искусства от всех остальных?
— Довольно интересный вопрос. Спасибо. Армянская музыка очень тесно, конечно, связанна с европейской и восточной культурой, но мне кажется, она очень лаконичная и минималистическая, по форме, но при этом насыщена философским содержанием.
— Вы служите «Красоте», которой Фёдор Михайлович Достоевский так неосторожно поручил спасти мир. А куда направлено Ваше искусство, Вы участвуете в спасении мира, или эта миссия обречена на провал?
— Красота, если она настоящая, уже абстрактна. Согласитесь, она не норма, и тот, кто работает на красоту, скорее всего, обманывает себя или публику… Я считаю, что искусство никак не может спасти мир, моя задача проста — реализовать свой потенциал, предложив людям прямое зеркало, а что или кого это спасёт, будет видно.
— Кто для Вас образец творчества, если таковой существует? Чей суд для Вас самый важный: публики, Вашего уважаемого отца, или тех, кого уже нет, но их мнение существует для Вас всегда?
— Мнение отца для меня самая важная оценка. Что до образца, то в творчестве не думаю, чтобы я кому-нибудь подражал, но для меня важными авторитетами являются, например, немецкие композиторы от Баха и Генделя — до Моцарта и Гайдна, из русских, — это обязательные Стравинский с Прокофьевым, а также Барток. В кино это, прежде всего, Параджанов, Бунюэль, Феллини, Шванкмайер, и конечно же Чаплин.
— У меня такой вопрос к композитору Айрияну: при словах «авангардная музыка» возникают ассоциации с некими ситуациями «на грани», сумасшедшим синтезом жанров, резкой остановкой во времени, или разгоном до скорости света. А как выглядит фотография Вашей музыки? Она черно-белая? На мой взгляд, Ваша музыка не относится ни к одному определённому жанру. Как бы Вы её сами охарактеризовали?
— Если коротко – «ПРОГРЕССИВНАЯ». Но я не думал об этом. Думаю, что она цветная, а может картина с виноградом и гранатом в вазе на ковре? Но вообще то, мне, как музыканту, интересна этно-музыка, я люблю для разнообразия джаз, и являюсь поклонником современных классиков, список которых для меня возглавляет в поп музыке, например, великий Майкл Джексон. В джазе же — это бесспорно Майлс Девис.
— Кто Ваш слушатель, кто Ваш читатель, и кто Ваш зритель, — это люди какой-то определённой формации, или Ваш художественный продукт предназначен всем?
— Моя аудитория, — правильно? Кто они, для кого я работаю? Это все люди, но больше, разумеется, молодёжь, — она очень хорошо меня понимает и принимает.
— Часто ли приходится спорить с режиссёрами, решившими поставить фильм по Вашему сценарию, и где Вы берёте темы для своих сценариев?
— С режиссёрами приходилось работать, но я люблю делать фильмы сам, когда сам всё снимаешь, по своим сценариям, темы для которых берёшь из реальной жизни. Поскольку профессионально меня сформировал Новый Свет, то для российского зрителя и слушателя я иногда непонятен,- отсюда моё желание адаптировать мои работы под новую для меня эстетику.
— Часть Вашей прозы я бы сравнил в чём-то с мистицизмом. Скажите, Вы человек истинной веры, или Ваши религиозные взгляды не столь ортодоксальны, и допускают с пришествием опыта некоторое смещение акцентов Ваших первоначальных убеждений?
— Я человек верующий, крещёный, но это не мешает мне и моей фантазии прибегать к условностям, среди которых некоторая мистичность моих работ не единственная. Назовите мне хоть одного человека, кто ни разу не сталкивался с иррациональными событиями или вещами?
— А как Вы пришли в кино? Чья-то киношкола оказала на Вас влияние?
— Нет, только желание что-то доказать себе, что-то сказать другим, попробовать себя в жанре, которым правят философские идеи, а не романтизм. Стравинский, например, отрицал, что музыка должна вызывать чувства, но тогда, может быть, она способна побуждать разум к чему-то важному, на что я очень надеюсь. Надеюсь, что и у кино для этого имеются все возможности.
— В каких интересных проектах Вам довелось участвовать, как скрипачу?
— Я никогда не любил работать в коллективах на постоянной основе. Роль «приглашённой звезды» — шучу, мне кажется, оставляет гораздо больше простора для импровизации. Конечно же, мне приходилось работать и в оркестрах, и в камерных коллективах, и в трио, но управление творчеством моим я всегда оставлял за собой. Да, — скрипка это не только то, что кормит меня, она была первой. Чем бы я ни занимался, я всегда возвращался к ней, писал ли я музыку, снимал ли кино…
— Вы неплохой клавишник, пишете пьесы для фортепьяно. В одном из видео я Вас увидел за синтезатором, кажется, это был YAMAHA, значит с электроникой Вы на “ты”. А как Вам звучание других инструментов из этого ряда, например, электроскрипки или электровиоланчели? Вам не кажется, что диапазон их возможностей шире, чем у акустических инструментов? Не было желания освоить новую технику?
— Насчёт электроскрипки, — не люблю, хотя пробовал. Творчески — это со мной всё время, главное найти его свободное, а так я играл на синтезаторе, позвольте Вас поправить, «Еnsonic», который имеет хороший рояльный звук и аккомпанировал отцу, известному «кеманчисту». Он звучит в некоторых моих пьесах. (кеманча — это от древнеперсидского «kamanca» или понтийская лира – название струнных смычковых музыкальных инструментов, сродни арабскому ребабу, средневековому европейскому ребеку. Кеманча — обязательный инструмент в ансамблях профессиональной традиционной музыки Востока).
— Скажите, Грегори, а можно послушать Вашу музыку на СD?
— Действительно, в Америке диски с моей музыкой издавались со стопроцентным результатом продаж, но права на них остались за океаном. В России же проблема другая – спонсор. Возможно, они и есть, однако, они не торопятся браться за рискованные проекты. Теперь мою музыку можно купить и в Москве, причём, в уже настоящих фирменных магазинах, а не через интернет, как пять лет назад.
— Баку, Бостон, Москва. Это похоже на бег по кругу. Теперь круг замкнулся, или и Москва для Вас пункт транзита?
— Где я буду, еще я и сам не знаю, может быть, вернусь обратно. Главное хочется творчески работать, а не быть просто профессионалом, и тиражировать скуку, занимаясь неинтересной работой.
— Вы это доказали, неожиданно появившись на сцене зала Дома Кино на юбилейном концерте Никиты Михалкова в составе «Российского Государственного Оркестра Кинематографии», под управлением Сергея Скрипки — исполнялась музыка Эдуарда Артемьева к кинофильмам — похоже, Вы были первая скрипка?
— Вы очень внимательны, действительно, это был я. Меня, как профессионала довольно часто приглашают на ответственные концерты – тот концерт, как раз, был такой, присутствовала вся театральная элита, министр культуры, сам Эдуард Артемьев, и, конечно, юбиляр вечера, Никита Сергеевич Михалков.
Тот вечер, безусловно, удался, все были в восторге, Михалков и ещё пара Народных артистов России подняли Артемьева на руках, и держали, пока его не обступили все почётные гости – это было фантастическое зрелище, которое я запомню до конца своих дней! Даже педантичный Скрипка растаял тогда в улыбке…
Мне, кстати, нравится, когда я работаю с ним. Точность – вежливость королей, это про него, без всяких похвал.
-Н… да, Вам понравился и концерт, и публика, всё было празднично, красиво, а как Вам москвичи, скажем, в переводе на будни?
— Как они выглядят не в концертном зале?
— Можно сказать и так. Некоторые, кто бывают в Москве наездом, не могут скрыть впечатления, что вся наша суета постановочная. В то время, как, на самом деле, мы ежедневно заняты, причём очень серьёзно, выкапыванием своей будущей могилы — этим и озабочены, чтобы она, в итоге, была и глубокой и просторной… Вы не разделяете этого пессимизма, надеюсь?
— Ну, что Вы… Но, весёлости на некоторые лица я, если бы мог, добавил. Надо признать, что москвичи в этом плане не одиноки. В России я – россиянин, и тоже задумываюсь такого рода вопросами – почему люди грустные? Почему озабоченные, озадаченные вечно спешат куда-то! В глазах туман какой-то. А ведь в той же Европе совсем не так. Я в начале сентября был со своей семьей (жена и доча) в Испании в отпуске. Там ситуация кардинально противоположная. Люди могут обращаться к тебе не с какой-то просьбой или конкретным вопросом, а просто пошутить или обратить внимание на какие-то мелочи. Там они здороваются с улыбкой, прощаются тоже с улыбкой – это бросается в глаза, как и то, что россияне, может быть, живут какими-то мелочами, не умеют расслабляться без алкоголя, зациклены на проблемах, которые далеки от них, их просто надо научить быть счастливыми, и начинать прямо с яслей и детского сада…
— Как думаете, а на Вашей исторической родине такого нет?
— Нет, армяне другие, повеселее…
— На «Ютубе» Вы дали уже несколько уроков — почувствовали, что можете отдавать? У этого проекта было какое-то эхо, или акция проходит пока незаметно?
— Люблю преподавать, многое знаю и умею, просмотров видео много, но к сожалению, нет учеников…
— Мне остаётся поблагодарить Вас за возможность нашей беседы, дорогой Грегори,
и пожелать Вам настоящего большого успеха в России, на Ваших обеих родинах, и, конечно, в солнечном Ереване.
Игорь Киселёв
Читайте также:
Просмотров - 1 682 Помочь сайту