Журналист Максим Васюнов написал инсценировку по роману «Две зимы и три лета»
Накануне Дня рождения классика деревенской прозы (ему посчастливилось появиться на свет в редкий день 29 февраля) мы поговорили с журналистом и молодым писателем Максимом Васюновым об Абрамове, его знаменитом романе и о том, как можно сделать забытую прозу актуальной и даже поэтичной.
Всем известно, что классика – это те произведения, которые, будучи созданы в разное время, преодолевают границы времени, и остаются значимыми навсегда. Лучшие произведения классической литературы с течением времени становятся еще более актуальными. Именно к таким произведениям можно отнести одну из ранних пьес А. Н. Островского «Бедность не порок». Внешне, казалось бы, это простая история о том, как отец-самодур захотел отдать свою дочь за богатого старика, но затем вовремя одумался и соединил жизнь Любови Гордеевны с любимым ею, но бедным приказчиком Митей. Однако серьезный анализ пьесы, а тем более просмотр спектакля наводят на более глубокие размышления.
В одном из писем к Надежде Филаретовне фон Мекк по поводу своей четвёртой симфонии Чайковский пытается объяснить своё состояние, когда на него сходит вдохновение. Слова гения о том, как он его переживает. Очень интересно почитать. Вот цитата.
9 февраля был в гостях на улице Марата (Санкт-Петербург). Попили чаю, посидели и решили прогуляться по городу. Когда вышли, прогулялись по мокрым тротуарам, по грязи; с крыш на головы капала вода. Моей компании не захотелось долго гулять в таких условиях, стали говорить, что надо вернуться, лучше дома кино посмотреть. Но я предложил прогуляться хоть немного по окрестностям, пройтись хоть до метро Владимирской и обратно. С этими словами мы свернули в Кузнечный переулок. «Между прочим, в этих краях жил Достоевский, там даже его музей-квартира» — сказал я своей компании. «А может и зайти нам туда — в тёплое сухое место? Заодно приобщимся к культурным ценностям?» — услышал я в ответ. Я всегда только за. Тем более, что несколько лет уже не был в этом музее.
Помню, что 2003-й год я встречал в Словакии у своего дорогого друга Марьяна Штефанидеса. Марьян живёт в небольшом городке Трстена на севере Словакии, недалеко от польской границы. Поехал я поездом Санкт-Петербург-Брест, доехал до Бреста, затем наши заграничные вагоны прицепили к паровозику и везли примерно до середины Польши, где прикрепили к поезду Варшава-Будапешт. По пересечении польской границы, совсем не далеко от неё я вышел в северном словацком городе Жилина, где меня и встречал мой друг. Приехал я в начале 20-х чисел декабря и сразу окунулся в мир славянской, но не православной, а католической культуры. Ещё проезжая Польшу, видел разукрашенные дома, гирлянды, ёлки, наряженные прямо на улицах. В Словакии все готовились к Рождеству. Я наблюдал за местными обычаями, жадно впитывал дух страны, дух местности и с особым пристрастием вглядывался в словаков, с радостью наблюдая в них наши общие, славянские черты.
Приближаются Новый год, Рождество. В эти дни невольно на память приходят строки известной песенки «В лесу родилась ёлочка». Все помнят эту любимую детскую песенку, но мало кто знает что-либо об авторе слов. Автором является писательница Раиса Кудашева, человек аристократического происхождения, прожившая долгую, интересную жизнь. Вот что, например, сказано о ней в Википедии.
Раньше в школах писали сочинения с таким названием. Но школьные годы с точки зрения летнего отдыха не отличались большим разнообразием. Своё лето я обычно всегда проводил у себя в деревне и был этим вполне счастлив. Беззаботное время, труд по дому, прогулки в поле, в лесу, на речке, да ещё неплохая деревенская библиотека – это всё, что нужно было тогда человеку для счастья.
Ехал я долгой дорогой в автобусе. День выдался солнечный. Зима уже далеко перевалила за половину. Как в народе говорят «солнце на лето — зима на мороз». Деревья были покрыты острыми иголочками инея. Склонявшееся к горизонту солнце окрашивало деревья и заснеженные бескрайние поля в разные оттенки то розового, то малинового цвета. Чувствовалось, что в течении зимы уже прошел коренной перелом, и неспешно, почти незаметно робкими шагами по снегу прокрадывается весна.
До революции существовал в Новгородской губернии Леушинский монастырь, который сегодня покоится на дне Рыбинского водохранилища. В Петербурге было подворье монастыря, в самом центре города. На подворье был храм и часовня. Леушинский монастырь и его подворье тесным образом были связаны с именем отца Иоанна Кронштадтского, он был духовником настоятельницы монастыря игуменьи Таисии (кстати, родственницы Пушкина), и часто бывал на подворье монастыря. Им была освящена часовня на подворье.