Пять тонких книжиц, все пять легко помещаются в карман пиджака, на обложках портреты, написанные сепией. Практически никто из них не смотрит нам в глаза, а будто бы сквозь состарившиеся время – Юрий Кузнецов, Николай Дмитриев, Михаил Анищенко, Николай Зиновьев, Светлана Сырнева.
Подробнее »В Москве вышла серия «Запрещенной русской поэзии». Книги проиллюстрировал Никас Сафронов
И снова наступает этот день. И хотя на самом деле он будет не 6 июня, а 8, но все равно никого не убедишь, все будут вспоминать 6 числа. Как же нам отметить его? А вот хотя бы обратиться к наследию гения, которое до нас донесли наши великие современники.
Дорогой друг, Джонатан Джексон, прислал мне свой новый роман, о России, о сложном духовном пути человека от тьмы к Свету.
Подробнее »Роман Джонатана Джексона и другие интересные книги
Несколько месяцев постигал понемногу четвёртый том Библиотеки Всемирной Литературы, посвящённый античной лирике, и вот, наконец, сегодня дочитал.
В самом раннем детстве когда я слышал слово «председатель», то мне казалось, что это какой-то дяденька, который все время приседает. Я не знал значения этого термина, и поэтому использовал ближайшую понятную аналогию: председатель — приседатель. Но, в то же время, на каком-то глубинном уровне я понимал, что это не просто пустая фигура, а очень важная, поэтому от качества и количества его «приседаний» зависит судьба людей, обстановка в колхозе и т. д.
Подробнее »О председателе, исчезающей деревне и «Крестьянке»
Идёшь по улице и наблюдаешь волей-неволей: добрая (или злая?) треть людей — татуированных. Предвижу возможный поток оправданий, обоснований и «наездов» от таких людей, отвечать на них не буду, спорить не буду, т. к. не люблю, но только выскажу свое мнение.
Сегодня у меня большая радость. Многие годы я собираю «Дурылиану», то есть книги, написанные Сергеем Николаевичем Дурылиным, а также книги, написанные другими авторами о Дурылине. Таковых у меня наберется уже несколько десятков. А учитывая, что одна только библиография работ Сергея Николаевича составляет целую книгу, моё хобби может длиться бесконечно долго.
Сделал то, к чему давно стремился, и всё откладывал: прочитал первый (пока) из трёх томов воспоминаний великого советского переводчика Николая Любимова. Сегодня, уже спустя 30 лет после смерти, он стал ещё известен и тем, что является дедушкой нашего современного министра культуры.
Подробнее »Неувядаемый цвет, Алый первоцвет и колокольчик, дар Валдая
Уж давно бы пора привыкнуть к русофобии и воспринимать ее как данность, но каждый раз, находя новый факт её в прошлом, особенно со стороны ложных кумиров, возмущаешься до глубины души.
Никогда не любил Гюго, который в своём романе «93-й год», например, как Троцкий, предлагал «сменить народ», раз он не воспринимает революцию, насмехался над вандейцами и считал их тупым быдлом. Но нелюбовь ещё больше усилилась, когда узнал, что он писал письмо Александру Третьему с просьбой помиловать цареубийц. Почему-то цареубийцам он не писал письмо, чтобы они не убивали царя. Какая-то односторонняя логика. Или вот еще один его «шедевр»: письмо к русским солдатам — прямо как современный «совестливый блогер»:
Прочитал нашумевшую в своё время книгу Ивана Шевцова «Тля», роман из трёх букв, как шутили современники. Книга посвящена идеологической борьбе в искусстве, противостоянию патриотически настроенных художников с «эстетами», оторванными от родной почвы, от жизни. Сегодня бы их назвали «постмодернистами». Автор точно и справедливо называет их тлёй.
