Про удивительную историю рода Крутицких, которые из обычных крестьян стали успешными и зажиточными купцами, наш краевед Станислав Смирнов рассказывал зимой. Теперь он делится новыми интересными подробностями судьбы этого рода. На этот раз вы узнаете про благонравную помещицу Мышецкую, про коня Бурана, про предприимчивость Крутицких и про то, как они пытались ужиться с новой советской властью.
Когда я занимаюсь краеведением, мне часто попадаются истории людей, внесших вклад в развитие нашей территории. Причём речь может идти как об отдельном человеке, так и целом роде.
Конечно, серьёзный вклад могли позволить себе зажиточные люди, то есть в основном помещики. Но были и исключения. Как раз к такому исключению относится крестьянский род Крутицких. Изучению истории их рода и наследия я посветил немало времени. В поисках потомков поднял родословные всех современных местных Крутицких. Но всё было тщетно: исследование показало, что образование фамилии нынешних Крутицких произошло в советское или предсоветское время, что исключало их близкое родство с изучаемым родом Крутицких.
Однако недавно мою статью о первых Крутицких увидели их потомки и вышли на связь! Их воспоминания подтвердили моё исследование и обнаружили новые интересные факты. В общем, хочу поделиться с вами историей на основе воспоминаний потомков и вновь найденных документов.
Речь пойдёт о роде Крутицких из Крутика, а именно об одном из сыновей Василия Кондратьева Крутицкого – Гаврииле. Гавриил Васильев был крестьянином в деревне Крутик. Местная помещица княгиня Мария Петровна Мышецкая призвала его служить при дворе. И он, перейдя в статус дворовых крестьян, перебрался в сельцо Крутик к барскому двору. Мария Петровна была благородных нравов, это в первую очередь выражалось в отношении к своим крестьянам. Она сама принимала участие в жизни подчинённых, многое делала им во благо. Часто выступала крестной (восприемницей) крестьянским детям и в дальнейшем им помогала. Была первой, кто добровольно стал раздавать вольные своим крестьянам. У помещицы не было детей, поэтому многие полагали, что она относилась к своим крепостным, как к родным.
Гавриил Васильев работал на кухне. Позднее Мышецкая на свои средства отправила его осваивать профессию повара, а для этого ему пришлось и грамоте обучиться. При дворе Гавриил служил верой и правдой, за что и был потом вознаграждён вольной от барыни (по воспоминаниям потомков).
Во время правления императора Александра I был принят указ о «вольных хлебопашцах»: владелец мог дать волю своему крепостному и выделить ему землю за выкуп. Но указ подразумевал добровольное предоставление воли и помещиков никак не стимулировал. При Александре I было освобождено всего 47 тысяч крестьян мужского пола. Среди них и оказался наш герой.
Гавриил Васильев получил вольную в 1829 году. Запись об этом сохранилась в ревизской сказке 1834 года, где упоминаются и вольные хлебопашцы. В ней указано: «один двор сельца Крутик свободного хлебопашца Гаврила Васильевича 18 лет и его сестры Катерины Васильевны. В 1829 году они отпущены на волю от помещицы княгини Марьи Мышецкой» (ЦГИА ф.1028 оп.1 д.67. С.15-16). Отныне их дети стали рождаться свободными, хотя до полной отмены крепостного права было ещё больше 30 лет.
В 1857 году княгиня Мария Мышецкая написала завещание. За неимением детей завещание было оформлено на племянника флот-лейтенанта Ивана Ивановича Тимирёва. Завещание как завещание, но была в нём особенность: «отдаю после смерти моей в вечное и потомственное владение всех моих крепостных крестьян состоящих в Новгородской Губернии Тихвинскаго Уезда в трех деревнях Пярдомльского погоста в деревне Крутик, в Лученском погосте в деревни Обрине и Колбецкаго погоста Березевичах всех крестьян без остатка с их детьми, внучатыми и приемышами, со всем их имуществом и скотом и постройкой и со всем принадлежащую мне во время моей смерти землю при оныя деревнях все без остатка отдаю выше прописанному племяннику моему Ивану Ивановичу Тимиреву, но пока я жива то имею полное право из вышепрописанного имения продать или заложить или из крестьян кого на волю выпустить из мужски или женского пола, а после моей смерти что останется, что выше прописано, все получить должен племянник мой Иван Иванович…» (РГИА ф.577 оп.22 д.2946. С.20-22). Этот пункт подчёркивает нрав Марии Петровны – даже в преклонном возрасте у неё были планы на благие дела. И до своей смерти она ещё отпустит на волю многих крестьян, в том числе и из рода Крутицких.
О жизни Гавриила Васильевича и его семьи я писал в прошлый раз довольно подробно: как он был старостой при церкви, занимался лесозаготовками, выкупал земли и стал купцом. Добавлю, что семья Крутицких ко второй половине XIX века уже имела много земель в аренде, в основном для вырубки леса. Так в 1867 году Гавриил Крутицкий даёт в задаток помещице вдове Дарье Абрамовой Мордвиновой 205 рублей для вырубки леса с её земель в течении двух лет (ЦГИА ф.1025 оп.1 д.250. С.103). Через год помещица умирает, и Гавриил требует с Дворянской опеки возврат части денег и разрешения на рубку леса (ЦГИА ф.1025 оп.1 д.250. С.101). Итог спора в документе не указан, но известно, что спорные земли под вырубку леса в районе деревни Славково перешли в собственность Гаврилы Крутицкого.
Постепенно семья Крутицких увеличивает объёмы поставок древесины. С доходов от промысла семья Крутицких выкупает дом в уездном городе Тихвин и там открывает торговую лавку, за что потом Крутицкие получат 2-ю купеческую гильдию и статус почётных граждан. И на своей малой родине они продолжают выкупать земли и местные усадьбы: в Крутиках, Бору, Почаево и Великом Дворе.
Одним из направлений деятельности Крутицких по улучшению крестьянской жизни было образование простых людей. В трёх своих усадьбах они открыли школы. Первая школа на их родине была открыта в 1869 году при церкви во имя Воскресения Христова Пярдомльского погоста. Здание школы было деревянное. Поскольку Крутицкие постоянно оказывали помощь приходу, предполагаю, что и в строительстве первой школы в приходе они поучаствовали (пусть и без огласки). Точно известно, что первая земская школа была открыта в усадьбе Крутик, принадлежавшей на тот момент Анисье Кононовой Крутицкой, жене Гаврила Крутицкого. Первое упоминание в документах об этой школе появляется в 1893 году.
К 1900 году открылась школа в усадьбе Крутицких в Почаево, а в 1903 году – в усадьбе Бор (РГИА ф.806 оп.5 д.5964. С.29об). В эти школы для преподавания пригласили священника Пярдомльского прихода Владимира Васильевича Новорусского, который преподавал в Почаевской до 1904 года, а в Борской до 1907 года. Почаевская школа просуществовала не так долго, как остальные школы Крутицких. Усадьба Почаево в это время принадлежала Петру Гавриловичу Крутицкому. Но он рано умер, и усадьба досталась вдове Марии Фёдоровне и её сыну Николаю.
Усадьба Бор принадлежала Василию Гавриловичу Крутицкому. Говорят, он великолепно умел играть на пианино и даже часто собирал залы слушателей. Кроме того, он сам вёл уроки музыки, обучая игре на пианино (по воспоминаниям потомков).
К концу XIX века Семён Гаврилович построил себе усадьбу в Бору рядом с усадьбой брата Василия. Он любил там жить, хотя по делам ему часто приходилось ездить в Тихвин. У Семёна и его жены Ефимии Евсеевой родилось там пять детей: Валентина, Ольга, Гавриил, Евгений и Мария. В 1910 году в его семье произошёл несчастный случай, в результате которого погиб Гавриил (ЦГИА ф.19 оп.127 д.2907. С.153). Единственным сыном остаётся Евгений Семёнович Крутицкий.
Семён Гавриилович любил лошадей, держал большую конюшню, покупал жеребцов элитных пород. Его сын Евгений Семёнович с детства занимался верховой ездой. Понравившемуся жеребцу Евгений дал кличку Буран. С ним Евгений служил в конных войсках в Гражданскую войну. Можно сказать, Буран был как член семьи Евгения Семёновича, прожив долгую жизнь и сохраняя буйный нрав до последних своих дней. Внучка Евгения, Нина Викторовна, в 1950-х годах в одной из поездок на Буране сломала себе руку.
К 1910 году в большой торговле остались два представителя рода Крутицких, им были выданы разрешения на промыслы. Одно – на имя потомственного почётного гражданина Василия Гавриловича Крутицкого, другое – на имя жены его двоюродного брата Александры Яковлевны Крутицкой. Александра Яковлевна получила разрешение на законную торговлю (ЦГИА ф.1028 оп.1 д.194 С.8об.). А Василий Гаврилович – на скупку и перепродажу лесных материалов с государственных дач: Рудногорской (2 шт.), Мокеевской, Кайвакской (2 шт.), Исаковской и Куневической (2 шт).
Во время революции братья Василий и Семён Крутицкие выбрали сторону белого движения, присоеднившись к армии Деникина. После поражения белых можно было либо вернуться домой и надеяться на милость красных, либо уезжать за границу. Известно, что жена Семёна Гавриловича эмигрировала во Францию, позднее в Австралию – оттуда пришло от неё последнее письмо. Их сын Евгений решил иначе и остался в России. Чтобы вернуться в родные места, он изменил фамилию в документах. Конечно, местные узнали Евгения Крутицкого, но не выдали. Вероятно, помнили о его заслугах и понимали жестокие реалии времени. Евгений стал спокойно жить в деревне Бор, недалеко от бывшей отцовской усадьбы, где он провёл своё счастливое детство.
В Бору он встретил свою любовь – Валентину Дмитриевну, у них родилось три ребёнка. В 1926 году за ним был записан дом с пятью едоками, и на них приходилось 2,5 десятины пахотной земли. Из скотины в документах указан только крупный рогатый скот (2 ед.). Из хозяйственных построек: хлев, конюшня и сарай (ЦГА ф.943 оп.4 д.5. С.15). Евгений Семёнович участвовал в Великой Отечественной войне – уже третей для него по счету войне.
С приходом советской власти все усадьбы у Крутицких отняли. В усадьбах Крутик и Бор открыли школы. Со временем имена Крутицких были вычеркнуты из истории школ.
В усадьбе Почаево проживал Николай Петрович Крутицкий, который после революции не покинул родину. На территории усадища была расположена его усадьба и хозяйственные постройки с небольшим пахотным наделом. Это не противоречило советским нормам, однако вскоре имущество у Крутицкого всё же конфисковали, а его самого лишили всех прав. В архиве сохранилось личное дело Николая Петровича о лишении его избирательных прав. Там же есть очень интересный документ – заявление Крутицкого с элементами автобиографии. Хочу привести текст полностью, чтобы вы сами представили прежние реалии и оценили ситуацию через призму того времени.
«Уважаемые товарищи, обращаюсь с просьбой разобрать моё дело и разъяснить, действительно ли я подлежу лишению права голоса и должен быть выселен из дому. В 1928 году меня лишили права гражданства, как помещика и торговца за то, что у моей матери перед революцией была собственная земля – участок в размере 42-х десятин. Я же всю жизнь служил на разных мелких должностях, как например десятником у разных лесопромышленников во время сезонных работ, и в Ленинграде, например, на заводах по выработке свогнита (?), рабочим, потом артельщиком по развозке, на аэропланном заводе в должности табельщика и т. п. и некоторое время в французской конторе «ПЕРУН» в должности сторожа и посыльного в 1916 году. Семья моя жила с моей матерью, т. к. мне трудно шло ее содержать, и я также жил с матерью, когда оставался без работы. В 1904-5 годах я с семьей был у матери отделён без каких-либо средств, тогда моя жена продала свою корову и открыла мелочную лавочку, но торговала всего месяца два. В 1917 году хозяйство от моей матери было взято на учёт и в 1925 году с учёта снято, так как и раньше ни чем не отличалось от середняцкого крестьянского хозяйства, имелась до революции 1 лошадь, 3 коровы, из них 1 была взята во время войны, инвентаря никакого не было, кроме 1 сохи и бороны. В том же положении хозяйство осталось и после 17-го года, тогда мне уж лично был отведён участок земли в 2,5 десятины пахотной и 5 десятин покосной, которые я обрабатывал со своей семьёй. В 1928 году пахотная земля была сдана в аренду на 1 год по договору по той причине, что лошадь была продана, так как сам я больше не мог работать из-за моей болезни, из-за которой я и потерял трудоспособность больше чем на 50% (что установлено врачебной комиссией).
В 1929 году на меня было наложено 95 пудов хлеба при проведении хлебозаготовок, сначала 20 п. овса и 75 п. ржи. Овёс у меня сдан полностью и ржи 3 п. 18 ф., но больше у меня хлеба нет ни зерна, так как ржи посеяно было всего 3 п. За нессылку остального хлеба комиссией на меня был наложен штраф в размере 660 рублей. За которые описано всё имущество, в том числе обе коровы, дом и надворные постройки после чего были назначены торги, на которых проданы 1 корова и самовар, а так как остальных вещей никто не покупал, то председатель с/сов Скобель и Иванов вдвоём произвели переоценку всего имущества, причём на торгах корову продали торговцу скотом (за ту же цену, что была и оценка), который сам лишён права голоса и у которого на этих же торгах продавалась корова. 2 раза я обращался в торговое отделение с просьбой о скидки с меня хлеба, т. как хозяйство моё считалось бедняцким и 2 раза нарком отдел о скидке хлеба заявляло, что вместо хлеба возьмёт имуществом. Во время разбора этого дела о хлебе в Тихвине после запроса тов. Александрова, председателя ТИКа, может ли Крутицкий сдать такое количество хлеба, председатель с/сов Скобелев сказал, что может, не разбираясь ни с чем на месте говорил, что возьмет имуществом. После чего был наложен штраф 500 р., продана последняя корова и заявлено о выселении из дома. До этого времени в течении 12-и лет я индивидуальным налогом не облагался и с/сов налог наложил аккуратно исчислимый с середняцкого хозяйства, а потом бедняцкого, как с безлошадного, когда по с/сов сообщили что я выселен из дачи председатель РИКа тов. Александров спросил, облагался ли я индивидуальным налогом, иначе я не мог подлежать выселению, и в тот же день я был обложен индивидуальным налогом в сумме 241 рубль и ещё самообложенным больше 100 рублей, тогда как осенью я обложен был только на 5 рублей 40 копеек, а кроме этой суммы ещё 90 п. овса, кроме того, у председателя с/сов заявлено гражданам, чтобы никто не пускал лишенцев на квартиру, иначе с них будет взыматься штраф, поэтому в настоящее время я и жена не можем найти себе приюта, где бы можно было переночевать.
Ещё раз прошу разберите всё это дело уважаемые товарищи, помогите мне вернуть права гражданства да свой угол и огород, чтобы мне как-нибудь существовать с женою, потому что средств к существованию у меня в настоящее время нет никаких. И зарабатывать я не могу ничего из-за язвенной болезни и возраста».
…Правды найти Николаю Петровичу не удалось. Последние свои годы он провёл в маленьком доме в деревне Подсосны. К сожалению, информацию о потомках Николая Петровича Крутицкого найти не удалось. Возможно, они смогли бы поделиться деталями его жизни.
Материал подготовил Станислав Смирнов
Пикалёвский краеведческий музей (vk.com/@museum_pikalevo)