За два месяца вышла уже вторая моя книга, на сей раз не связанная с профессией. Это словарь диалектных слов моей родной деревни Косые Харчевни. В него вошло свыше четырех тысяч слов и выражений, которые я собирал всю жизнь (и сейчас продолжаю собирать). Рассказ об этом словаре я поместил в качестве авторского предисловия, которое прилагаю здесь.
С самых первых дней жизни, с 1976 г., я связан с деревней Косые Харчевни Бокситогорского района Ленинградской области. В дореволюционное время она относилась к Устюженскому уезду Новгородской губернии. Сколько себя помню, всегда мне было интересно Слово. В самом раннем возрасте я осознал, что речь простых людей в нашей деревне во многом отличается от той речи, которую мы слышим по радио и телевидению, от речи городских жителей. Тогда еще жило поколение людей, культуру и речь которого формировали не средства массовой информации, а своя деревенская народная стихия. Подсознательно и я впитывал эту речевую культуру, общаясь преимущественно с крестьянами. Это способствовало усвоению мною данной речевой культуры во всей ее глубине, во всех оттенках и тонкостях. Большинство этого лексического фонда живет во мне и сейчас: что-то активно используется в речи, что-то находится в запасе, но не забыто. В последнее время я писал довольно много статей и заметок в интернете, связанных с русской речью, и чаще всего с сюжетами, которые я наблюдал в своей деревне.
С течением времени, по мере осознания ценности этой речевой культуры, у меня возникло желание зафиксировать список тех слов и выражений, которые я знаю из деревенской речи. Постепенно этот список расширялся, что и стало основой для данного словаря. Подавляющее большинство слов записано мною лично, некоторые помогли вспомнить ближайшие родственники. Из кладовой памяти извлекались все новые и новые слова, иногда в самое неожиданное время — ночью, на улице, в транспорте. Памятуя известную фразу, что тупой карандаш лучше острой памяти, я тут же их записывал — хоть на клочке бумаги, или в соответствующую папку в мобильном телефоне. Каждая лексическая единица выписывалась также на небольшую бумажную карточку. Все карточки размещены в специальной коробке в алфавитном порядке. Параллельно список слов записывался и в электронном виде. Сначала в течение нескольких лет слова записывались по мере вспоминания, медленным темпом. На 11 ноября 2020 г. на карточки было выписано около 200 слов. С этого времени я поставил себе цель: выявить и зафиксировать по возможности все диалектные слова и выражения. Основная работа проходила в течение года, до ноября 2021 г.
Учитывая, что культурно-исторически наша деревня относится к Новгородской Земле, я стал сверять мой список с Новгородским областным словарем, в котором записано 25 000 диалектных слов и 2600 фразеологических выражений. По значительной части моего словаря, конечно, я нашел подтверждения в Новгородском словаре — они там присутствовали. Однако есть также определённая доля слов и отсутствующих в данном словаре. Тем более что при его составлении наш Устюженский уезд оказался обойденным вниманием ученых, видимо так случилось, что у авторов не оказалось в распоряжении слов, записанных здесь. Тем не менее, существенная часть слов, очевидно, оказалась характерной не только для одного-двух уездов, но и более широко распространенных, поэтому они оказались и в нашей деревне. Слова же, отсутствующие в Новгородском словаре, я пометил знаком *.
Есть и другие отличия моего словаря от Новгородского областного. Словарный фонд ограничивается пределами одной деревни, поэтому, конечно, его объём не столь велик. В подавляющем большинстве это слова, записанные мною именно от жителей деревни Косые Харчевни. Записаны лишь некоторые слова, слышанные мною в соседних деревнях, но которые могли также относиться и к нашей деревне, либо какие-то понятия, относящиеся к другим деревням, но слышанные мною от наших жителей. Поскольку, так или иначе, мне приходилось за последние 40 – 45 лет общаться со всеми жителями деревни, я отметил специфические слова и выражения, характерные для отдельных людей. Ведь, как известно, речь отличается не только на уровне диалектов, но и на уровне отдельных населенных пунктов, и даже конкретных людей. Все эти особенности речи, специфические слова и выражения отдельных людей бережно перенесены мною в данный словарь. Рядом с такими словами и выражениями поставлены в зашифрованом виде ФИО тех, к кому они относятся (например, ЛПИ — Левина Прасковья Ильинична, КВП — Костров Василий Прокофьевич и т. д.), в конце словаря дается алфавитный список персоналий с расшифровкой. В числе таких «информантов» у меня насчитывается 61 человек, а число их особенных слов и выражений — 225.
В словарь включена вся известная мне микротопонимика и гидронимика внутри и вокруг деревни, иногда также и из других, чаще всего соседних деревень (Антануха, Бутыры, Гарь, Дранишник, Кубарь, Магазеи, Мошница, Сухменная Нива, Таково Болото и т. д.). Включены также названия многих населенных пунктов в Бокситогорском районе, и некоторых — из других регионов, тех, которые фигурировали в речи жителей нашей деревни, особенно если они образуют диалектные формы (Сомино — Сомина, Ефимовский — Ефимово, Тихвин — Тифина, Москва — ∆ Москва видать (о слабо заваренном чае) и т. д.).
Очень много диалектных форм в деревенской речи образовано от имен людей. Все они по возможности учтены при составлении словаря. Словарную статью образует имя в привычном сегодня звучании, например, Степан. К нему даются все диалектные варианты: Степура, Стёпа, Стёпка, Стёпушка. Также в этой статье приводятся прозвания жен по именам мужей: Степуриха, Стёпиха, Стёпчиха, прозвания членов семьи по провищу хозяина, или хозяйки: Степурины, Степурихины, Стёпины, Стёпихины, Стёпчихины, Стёпушкины. Приведены и конкретные прозвища людей: Дядя Стёпка, Катенька Степурина, Надька Стёпушкина и т. д. Часто приводятся и цитаты, конкретные примеры из речи, связанные с этими прозваниями, например «Я с окошка на окошко переставила графин, Только под ногу играет Федька Васенькин один» — частушка.
Народная речь очень богата, остроумна, иногда — насмешлива. В каждой деревне имеется много остроумных кличек, прозвищ отдельных людей, иногда отмечающих какую-то яркую деталь в личности человека, а иногда уже и не находящих объяснения. По возможности я зафиксировал все эти прозвища: Бабка Яниха, Бантик, Блюдо, Веричиха, Волчиха, Добыча, Катыло Ерасино, Забулдыжиха, Рёкша, Че́го и т. д. Включены также и клички животных, принадлежавших местному населению, особенно представляющих диалектологический интерес (в основном лошади, коровы, собаки): Басуля, Валик, Зорька, Майка, Прибой, Шарик и т.д. Даже если исключить имена собственные, топонимы, микротопонимы и гидронимы, все-таки есть довольно большой список слов, который отсутствует в Новгородском областном словаре, например, выжимать — медленно, нехотя говорить; жолтышь — желток яйца; зарок — обет, обещание; калюшка (калюжка) — кованый ковшик; немтырь — глухонемой, либо молчаливый человек; скривить — сделать что-либо неровно и др.
Особый и совершенно уникальный пласт деревенской лексики представляет собой язык частушек. Во многом они хранят в себе архаичную лексику XIX в., однако охотно вбирают и новые исторические и языковые реалии. Большая часть частушек посвящена теме любви, многие из них относятся к стандартным темам-рубрикам (рекрутские, сиротские, про измену, про соперницу, под драку и т. д.). Язык частушек каноничен, имеет в основном стандартный набор терминов, понятий (дроля, забава, беляночка, свояня, лиходейка, трепач, измена, ретивое, хаять, славушка и др.), и в пределах этих понятий характеризуется бесконечным разнообразием. Кстати, на основании этого легко отличить подлинную деревенскую частушку от современных, часто низкопробных и пошлых поделок – язык говорит сам за себя. В середине 1990-х гг. у своей бабушки, Левиной Прасковьи Ильиничны (1921 – 2005) мне удалось записать около 400 частушек, которые исполнялись на протяжении XX в. в нашей деревне. Все они приводятся в приложении к словарю. Художественные достоинства частушек бывают разными. Некоторые из них достаточно примитивны, простенькие. Иногда же среди них встречаются подлинные поэтические и художественные шедевры. Приведу несколько примеров:
На качелюшке качалась, под качелюшкой вода,
Бело платье замарала, мне от мамыньки беда.
Ягодиночку убили на Германской горочке,
Сняли серую шинель, остался в гимнастёрочке.
Милый, в армию пойдёшь, надень рубашку белую,
Четыре года буду ждать, изменушки не сделаю.
Кабы тятенька не помер, мамынька не вдовушка,
Не шаталась бы по людям, ты, моя головушка.
Говорят, что мне измена, к стенке прислонилася,
Глазки скрыла, кровь застыла, точно отравилася.
Как я уже сказал, лексика частушек довольно уникальна. Так, даже помимо названных выше стандартных понятий, мне удалось зафиксировать еще около 100 слов, которые нигде, кроме частушек, не встречались (самоварничать, самолучший, похаяный, горазд, врезаться (влюбиться), интересик, вересовый, косёночка, разбедовый, сватеньки, лебединочка, переходинка, атаманочка, любовать, повырасти, понежен, басенько и др.). Особенно большой ценностью обладают частушки, в которых содержится местная диалектная лексика, особенности произношения, специфические ударения, сведения о местных населенных пунктах и некоторых их жителях.
Кроме того, мой словарь — это словарь деревенского языка последней трети XX – первой четверти XXI вв. Это тоже определяет его специфику. Деревня, конечно, очень консервативна, она порой хранит старинные слова, которые обозначали предметы быта, или понятия, давно ушедшие из обихода. Я руководствовался таким правилом: если даже этот предмет, или понятие не существовали, но в речи старшего поколения употреблялись, и до меня дошли, я их записывал. Например, хотя я еще видел, как работает став (ткацкий станок), при мне еще ткали половики, но из этой сферы до моего сознания дошли только отдельные элементы: колода, нитченки, челнок, и не более того. Как выращивают и обрабатывают в домашнем хозяйстве лен, рожь, ячмень – этого я на своем веку уже не видел, но многие слова еще уверенно звучали в устах старшего поколения: рига, пелевня, суслон, цеп, мякина и пр. Все они вошли в мой словарь. У каждого слова своя отдельная, таинственная и непредсказуемая судьба. Например, еще в 1980-е гг. от людей, родившихся в дореволюционное и даже в довоенное время, можно было услышать с одинаковой частотой слова этта (в значении недавно, на днях) и дивья (в значении благо, добро, хорошо). Однако уже к началу XXI в. слово этта полностью ушло из языка, а слово дивья употребляется нами и поныне. Тем не менее, оба они вошли в мой словарь.
Включены в словарь и некоторые «неправильности» — диалектные переосмысления в основном заимствованных из иностранных языков, и как бы трудных для произнесения слов, которые часто приходилось слышать от жителей деревни: фершал, фершалица, коструля, выдумленье (уведомление), телевизер и др. Нашла отражение также и «новая» лексика в диалектном преломлении: струны (электрические провода), колхозный двор (ферма), асфальт (асфальтированное шоссе), свет (электричество), пыхалка (флакончик с аэрозолем), акарус (большой автобус), губерой (рубероид) и др. Эти слова в Новгородском словаре также отсутствуют.
Изредка, в единичных случаях в словарь включены слова, не зафиксированные мною в устной речи, а извлеченные из архивных документов и районной газеты. В основном это примеры 1930-х – 1950-х гг, например, Косовняна, Косовняне — общее название жителей деревни Косые Харчевни, или ледянка — ледяная дорога зимой в лесу для вывозки дров.
Дважды прочитав полностью Новгородский областной словарь, я увидел, что многие термины и понятия, обозначения которых я не знал, имеют фиксацию в нем (например, длинная жердь, укрепленная под потолком вдоль всей стены в бане называется грядка). Однако руководствуясь правилом записывать только известные мне слова, все же их не использовал, так как лично этих слов не слышал. Некоторые слова доходили до меня совершенно чудесным образом. Например, в 2018 г., беседуя со старейшей жительницей деревни, которой шёл 90-й год, и ее младшей сестрой, услышал, что их прабабушку (которая родилась примерно в 1840-е гг. и умерла, видимо, в конце 1930-х гг.) звали в деревне Дошником. Я зафиксировал это слово как прозвище, значения его не знал. И только пролистывая Новгородский словарь двумя годами позже, увидел, что дошник — это большая деревянная кадка. Так случайная беседа с представителями старшего поколения уже в XXI в. позволила выявить еще одно старинное слово, которое, быть может, 2 – 3 десятка лет в деревне уже не произносилось, а теперь оно живет в моем словаре.
Закончив основную работу над словарем, и выписав весь корпус слов и выражений, которые на данный момент удалось извлечь из памяти, я решил его напечатать. Очевидно, что работа над такого рода изданиями не кончается никогда: постоянно будут появляться обновления, дополнения, уточнения. Может быть, со временем потребуется и второе издание. Пока же я представляю выполненную работу на суд читателей.
Новгородский словарь
В этом году, занимаясь своим диалектным словарём, постоянно обращался к «старшему брату» — Новгородскому областному словарю. Сверялся с ним постоянно — есть в нём то, или иное наше деревенское слово, или нет. Исторически мы относились к Устюженскому уезду Новгородской губернии, поэтому данный словарь — моя стихия.
К сожалению, в словарь вошли слова, собранные во всех уездах губернии, кроме Устюженского. И, хотя я обнаружил много совпадений, но примерно до половины слов моего словаря не содержится в Новгородском.
Но я даже не об этом, а о том, что старший брат имеет объём около 1500 страниц, содержит свыше 25 тысяч слов и около 2600 фразеологизмов. И вот за этот год я проштудировал его дважды, и это не прошло для меня даром, лексикон и познания существенно расширились. За это большое спасибо Новгородскому словарю.
Вадим Грачев