Спасённая музыка — поёт Клаудио Вилла и Омский хор

Помню, в начале 1990-х в деревне один родственник после смерти матери продавал дом. Продал его дачникам, часть обстановки и вещей вывез, что-то отдал нам. В частности, с той поры у нас хранится в разобранном виде став – ткацкий станок (я ещё видел, как на нем ткали половики, и меня этот процесс завораживал). Храним его и сейчас до лучших времен, авось пригодится для возрождения традиций. А какие-то, видимо, совсем ненужные вещи банально погрузил в телегу, отвез на опушку леса и там бросил. Было это, по-моему, в начале лета. Прошло немного времени, установилась жаркая погода, поливал дождик, светило солнце. Решил я сходить в лес, посмотреть, нет ли уже грибов. 

Вышел за деревню, подхожу к лесной опушке, смотрю: лежит некая куча вещей: посуда, тряпки, утварь, в общем, всё, что оказалось ненужным. По некоторым предметам я понял, что это вещи как раз этого родственника (вообще-то я даже не знал, что он их выбросил возле леса). У разных людей разные понятия о порядке. Кто-то, например, никогда бы не смог вот так бросить хлам возле лесной опушки, а кому-то, как вот и этому человеку, видимо, было всё равно. Мне как-то даже немного стало жалко эти брошенные вещи, и обидно за родственника, что захламил лесную полянку. Ради любопытства я немного пошевелил ногой эту кучу, и почувствовал внутри что-то твердое, округлое. Разобрав повнимательнее, я увидел, что это старые виниловые пластинки. Тут уж мне совсем стало жалко: ведь это же музыка, песни, и стал я их разбирать. Вытащил все пластинки из мусорной кучи. Сейчас точно не помню, но их было штук десять. Собрал аккуратно, и понёс домой – вместо грибов. За грибами так в тот день и не сходил, моё внимание захватили эти пластинки.

Принёс их домой, а послушать не на чем. Старая радиола к тому времени, хоть и стояла дома, но была давно сломана, не работала. У нас тоже лежала куча старых пластинок, но мы их не слушали. С конца 1980-х широко в нашу жизнь вошли уже кассетные магнитофоны. У радиолы не работал механизм вращения пластинки, хотя, например, пальцем его крутить можно было. Также не было иглы, и сама головка звукоснимателя тоже была сломана. И тут мне пришла в голову идея, которой, наверное, пользовались многие дети и подростки: я скрутил из газеты большой кулёк в виде раструба, и проткнул его швейной иглой. Поставил эту конструкцию аккуратно в начало звуковой дорожки пластинки, и начал крутить. Пластинки были старые, на 78 оборотов, поэтому крутить надо было быстро. И, о чудо, из газетного кулька полилась чудесная мелодия! Песня была на итальянском языке, ритмичная, танцевальная, где был припев с многократным повторением женского имени «Марина, Марина, Марина», и между ними ещё какие-то итальянские слова. На пластинке было написано «Поёт Клаудио Вилла». До той поры этого имени я не слышал. На других пластинках запомнился Омский русский народный хор с песнями «Улинька-Ульяна», «За бугром, за Иртышом», а также медленная лирическая песня «Погас закат за Иртышом».

Долгое время я наслаждался этой игрой, любил, как и все, побаловаться – меняя скорость вращения пластинки, то замедляя и понижая звуки этого пения, то, наоборот, ускоряя и слушая забавные голоса, словно маленьких человечков из радиоспектакля. И сейчас лежат у меня в кладовой эти спасенные пластинки. Потом, когда появился интернет, я услышал эти записи уже через него, прочитал, кто такой Клаудио Вилла, узнал что-то про Омский хор. И сейчас иногда в память о том событии слушаю через компьютер эти записи. Омский хор, кажется, существует и сейчас, а Клаудио Вилла, одного из известнейших итальянских певцов, уже и в то время не было в живых, он умер в 1987 году. И не знали его соотечественники, итальянцы, в какую опасную передрягу попала пластинка с его голосом – пролежала несколько недель в русской глухомани, на опушке леса, под летними дождями и русским солнышком, чудом не погибла и была спасена мною. Истории вещей иногда бывают едва ли не интереснее историй людей.

Вадим Грачев