Читаю пятитомник «Древняя Русь в свете зарубежных источников». Когда находишь в первом веке Нашей эры первые упоминания у Плиния Старшего и Тацита о венедах, испытываешь восторг: «Наконец-то и мы появились, даже в официальной истории!» Потом у Прокопия Кесарийского — уже непосредственно о славянах, их храбрости, ловкости, прямодушии, иногда и грубости нравов. С интересом сопоставляешь, и сегодня в нас находишь что-то аналогичное, спустя полторы тысячи лет.
И вот что интересно: нечто аналогичное этому восторгу испытываешь и когда читаешь о новгородских берестяных грамотах, об Александре Невском, Сергии Радонежском, Ушакове и Суворове, Пушкине, Василии Белове, Плевицкой, Руслановой, когда слышишь звуки гуслей, балалайки, гармошки, когда видишь шедевры нашей архитектуры, великой национальной живописи, когда занимаешься своей родословной. Эту же внутреннюю радость испытываешь, общаясь с друзьями-сербами, слушая их рассказы по истории, или приезжая в очередной раз в Черногорию в гости к дорогим друзьям, посещая святыни и памятные места, слушая их песни. Поразительно, есть какая-то метафизическая составляющая, которая пронизывает и объединяет всё славянство во всех его проявлениях. К другим странам и народам уже не испытываешь такого внутреннего родства. Наверное это и есть то, что можно назвать Славянским Логосом, и если славяне его ещё ощущают, значит у нас не всё потеряно!
Удивительная мысль всегда вдохновляет меня. Почти все мои предки уходят корнями в несколько погостов Новгородской земли. Один из них, Никольский Суглицкий, по преданию существует с 12-го века, а первое упоминание — в Писцовой книге Новгородской земли за 1498 г. Другие два — Волокославский и Черенский также упоминаются в Писцовых книгах конца 15-го века, но находятся на древнем транспортном пути «Из варяг в арабы», который функционировал в 9-10 веках. Именно здесь, в верховьях рек, текущих в бассейн Волги, археологами найдены клады арабских дирхемов. То есть, очевидно, предки жили в этих местах с самых древних времен славянского заселения. О таком путешествии, правда, не до конца, а только до середины этого пути — в Волжскую Булгарию — оставил воспоминания знаменитый Ибн Фадлан. Он один из первых засвидетельствовал факты из жизни древних русов. Возможно, кто-то и из моих предков видел здесь земляков Ибн Фадлана, или викингов, а это 921-й год. До открытия Америки Колумбом оставался 571 год…
Ибн Якуб. Книга путей и стран, 960-е-980-е гг.: «А вообще славяне люди смелые и решительные, и если бы они не были разрозненны по причине многочисленных ответвлений их колен и разбросанности их племен, то не померился бы с ними силами ни один народ в мире. У них в стране богатейшие жилища и жизненные припасы. Они старательны в земледелии и в добывании себе пропитания и превосходят в этом все народы севера. И доходят товары их морем и сушей до русов и до Константинополя.
Главнейшие из племен севера говорят по-славянски, потому что смешались с ними, как, например, племена немцев, венгров, печенегов, русов и хазар. Во всех странах севера голод бывает не от отсутствия дождя и продолжительной засухи, а от обилия дождей и долговременной сырости… Холод для них здоров, хотя бы он был очень сильным, а жара для них пагубна».
Арабские путешественники упоминали даже о новгородцах (ильменских словенах).
Ал-Истахри, Книга путей и стран, 930-933 гг.: «Русов три вида. Один из них — ближайший к Булгару, и царь их располагается в городе, называемом Куйаба (Киев), а он — больше, чем Булгар. А вид их самый отдаленный называется Салавийя (ильменские словене, или новгородцы), а вид их третий называется Арсанийа, и царь их располагается в Арса (об этих ученые спорят, располагая их от Арзамаса до Крыма и Южной Балтики)».
Таким образом, становится понятным обособление древненовгородского диалекта от прочих славянских языков, установленное по материалам берестяных грамот, если столь далекие путешественники, как арабы, ещё в первой трети 10-го века выделяли новгородских словен с одну из трех обособленных групп славян.
Подготовил Вадим Грачев