Гений космоса: 160 лет назад родился Константин Циолковский

«Я такой великий человек, которого еще не было, да и не будет» — напишет молодой Циолковский знакомой девушке. Гении — они всегда такие «скромные», и заранее о себе всё знают. Иначе как объяснить, что глухой, полуслепой, живущий в тесноте и нищете учитель, все свое время посвящает науке! Он даже женился не по любви, чтобы страсть не мешала ему делать открытия! Или ты сумасшедший – каковым Циолковского многие считали, или ты, на все сто уверен, что выведешь формулу, которая сделает возможным полет в космос. Впрочем, Циолковский — не только космос. Это еще незаурядный философ, чьи работы, выпущенные в самиздате, Королев очень любил раздаривать самым близким людям. О малоизученной грани таланта калужского гения, об аресте, о котором не говорили даже в семье ученого, а также о его религиозных поисках — рассказывает правнучка Константина Эдуардовича, заведующая домом-музеем Циолковского в Калуге — Елена Тимошенкова.

— Скажите, а что сегодня современные люди вообще знают о Циолковском?

— Как ни странно, они знают о Циолковском много. Единственное, я хочу сказать — наверно, не все и не везде. Для некоторых, что Циолковский, что Чайковский — все едино. Для того наш музей и существует, чтобы им немножко раскрыть глаза и рассказать, кто есть кто. Сейчас многие не знают, кто летает в космос, и что на орбите делает. Может быть, это не так страшно, потому что космос стал обычной частью жизни. Но у нашего поколения было другое отношение к космонавтике, мы росли в те годы, когда каждый полет был невероятным событием. Приезд космонавта в Калугу — это вообще счастье, я не знаю какое! Если на тебя, ребенка, обратили внимание, между делом тебя погладили по голове — а пока бабушка была жива, все первые космонавты приезжали к ней – то тебе завидовала вся школа!

— Кто из великих космонавтов гладил вас по голове?

— Мои самые яркие воспоминания связаны с Титовым. Он приехал неожиданно, неофициально в мае 1962 года, через год после своего полета в космос. Встречался с дочерью ученого, и, несмотря на то, что она была очень больна, она как-то и духом воспрянула, и расспрашивала, и Герман Степанович рассказывал, как книги Циолковского помогали ему в космосе. Ведь все что он испытывал в космосе – это и Юрий Гагарин сказал – все это было описано в книгах Константина Эдуардовича. И вот Титов, умница, красавец! — когда ему взрослые сказали про нас с братом: «это наши циолковята» — пожал нам руку! И все! Я понимаю, что через минуту он забыл о нас. Но чувств причастности к человеку неземному, человеку космическому — это совершенно потрясающее ощущение. И, несмотря на то, что много в Калугу до сих пор космонавтов приезжает, ученых, и всегда это очень радостно, — та первая встреча для меня это что-то.

— Такая мимолетная встреча? Ничего он вам не подарил, ничего не сказал?

— Нет, это было не принято тогда. Хорошо, что нам разрешали в такие приезды хоть в щелочку двери посмотреть! Потому что взрослые нас достаточно жестко контролировали в этом плане — чтобы не зазнались, чтобы лишний раз не похвастались. Мы знали свое место, скажем так.

— Вам потом по жизни помогало то, что вы «циолковята»? Или наоборот, это вредило?

— Ни то, ни другое. Просто это накладывало большую ответственность. Когда уходило поколение наших родителей, мы становились старшими, и ответственность за имя мы несли как бы единолично. А это очень сложно иногда.

— Сегодня имя Циолковского прочно связывается с космосом. Но это же был еще  неординарный философ…

— Циолковский считал это главным в своем творчестве. Причем именно философию космическую. Постулатом всей его философии была идея монизма, то есть идея единства во Вселенной, в Космосе. И он говорил, что есть грандиозные космические сообщества, связанные высокой гуманной идеей, которые не могут никогда творить зло. Чем выше интеллект, скажем так примитивно, тем более совершенно и более гуманно должно быть это космическое сообщество. Но пока уровень нашей нравственности будет таким низким, как сейчас, и пока мы не будем единой общностью землян, а будем продолжать жить в разных государствах, и каждое государство будет выбирать свою систему ценностей — мы до этого сообщества просто не дорастем. То есть, нам надо расти и расти, повышать нравственность, повышать духовность, и тогда, через какие-то миллионы лет, — а он такими цифрами оперировал, как детскими кубиками — мы обязательно станем частичкой этого высочайшего космического сообщества.

— А почему эти сообщества не выходят на связь с нами? Мы недостойны общения с ними?

— Мы не недостойны — мы просто не поймем. Причем Циолковскому такой вопрос задавали, и он отвечал, что эти сообщества, или представители этих космических сообществ присутствуют в жизни землян, ничем себя не проявляя внешне, — это не НЛО, конечно! — но делая все, чтобы Земля не погибла, охраняя, оберегая, поддерживая и уводя от самых колоссальных катастроф. Приблизительно так.

— Здесь, конечно же, напрашивается вопрос о религиозных поисках Циолковского. Я лично считаю его язычником и христоборцем, а вы?

— Религиозным он не был, но он был глубоко верующим человеком. Постулат, что Циолковский атеист – всегда меня настораживал. Раньше не принято было говорить о том, что он писал молитву, обращенную к Богу, что у него в 1915 году была написана работа «Бог Милосерд».
Все его творчество, особенно последних десятилетий, это, конечно, искания Высшей Силы — попытки понять, принять и порадоваться тому, что эта Высшая Сила есть, и она тебя оберегает. Для него это было очень важно, потому что чувство одиночества творческого, непонимания, особенно в теме космоса, — оно присутствовало всегда. Понятны были дирижабли, понятна была авиация в 30-е годы, понятна была даже ракета. А космос как философское явление он боялся даже широко пропагандировать. И даже свои работы на эту тему издавал на свой счет и только в Калуге, потому что понимал – цензура в Москве их не пропустит. Причем — чисто по-учительски — он очень легко и доступно рассказывал о сложных вещах. Очень интересный пример такой приводил: представьте себе огромный яблоневый сад, в котором миллионы деревьев. И вот из этого миллиона деревьев на одном есть яблоки, а на других — только листва. Это же нелогично, нехарактерно, и вообще ненормально. Поэтому, когда у меня иногда спрашивают: «А Циолковский верил в то, что мы не одиноки?» — я говорю: «Он не верил, он это знал».

— Многие из этих работ написаны уже после двадцатого года, а значит, их могло и не быть. Это я намекаю на малоизвестный случай с арестом…

— Это вопрос, который даже в нашей семье всегда был под запретом. По крайней мере, наши родители об этом не рассказывали. До какого-то времени мы об этом не знали.
Это была середина ноября 19-го года. Неожиданно пришли сотрудники ВЧК, обыскали, перевернули все его бумаги, это для него было вообще жутким шоком. И Циолковский был арестован, причем даже не в Калужское ВЧК, а тут же был отправлен в Москву. Провел там две недели.

— На Лубянке?

— Да. И когда уже потом я читала дело Циолковского — за эти две недели, по-моему, его вызывали на допрос один или два раза. Он не мог понять, в чем его обвиняют, и, по-моему, со временем следователь тоже понял, что бедный глухой ученый ни в чем не виноват. Но заключение после допроса было шоковым, потому что следователь писал: «Да, похоже, что учитель Циолковский не виноват ни в чем, но на всякий случай ему надо дать год трудовых лагерей». Ему тогда 64 года, что такое трудовые лагеря — можно только представить, это было ужасно, и наверно, он бы там не выжил. Но все это заключение перечеркивается красным карандашом начальника ВЧК Евдокимова, и тот пишет только одно слово: «Освободить». Циолковского отпускают. Он долго приходит в себя, потом добирается с Лубянки на вокзал — нынешний Киевский. С трудом кто-то помогает ему сесть на товарный состав, который идет мимо Калуги. И через много часов он, наконец, добирается до дома. У него был такой вид, что его жена Варвара Еврафовна, которая открыла дверь, даже не узнала. Об этом аресте он никогда никому не говорил. Единственно в письме моему деду, своему зятю, он написал, что «выбили меня из колеи два тяжелых события — это смерть Вани (сына, который умер за полтора месяца до его ареста) и Чрезвычайка, и то, что легче пережить молодому и здоровому, для меня, конечно, было очень тяжело». Больше никаких слов, никаких воспоминаний, никаких рассказов никто из родных от него не услышал.

— Кстати, о родных. Вы сегодня живете в Калуге, все потомки гения жили здесь после его ухода?

— Раньше в основном да, но поколение моих племянников — уже живет ближе к Королеву, к Звездному городку.

— Их жизнь связана с космосом?

— Нет, они с космосом не все связаны, но, например, мой двоюродный брат работает в корпорации «Энергия», то есть он прямой продолжатель этой космической традиции.

— Ехал в такси к дому Циолковского, и водитель мне сказал, что по калужской легенде – здесь часто видят дух гения…

— Мне иногда экстрасенсы говорят: «Ну что, ты не чувствуешь, что он сюда приходит?» (Смеётся). Я не чувствую, но я понимаю, что его дух как бы и тут остался, иногда я с ним общаюсь, когда посетителей нет. Проходишь по комнатам, вроде проверяешь, как дела, и в то же время как бы разговариваешь с родными.

Елена Тимошенкова в кабинете Циолковского.

— О чем вы рассказываете прадеду?

— Он и так все слышит: что все хорошо, что мы его любим, что мы стараемся, чтобы хоть стало немножко лучше, немножко добрее в мире, и мы помним, что он об этом мечтал.

Максим Васюнов

 

космоснаукаобразование
Комментарии ( 3 )
Добавить комментарий
  • Дмитрий

    О религиозности Циолковского рекомендую прочитать вот такую информацию:
    РЕЛИГИЯ «ОТЦА КОСМОНАВТИКИ»
    Константина Эдуардовича Циолковского (1857–1935) сотрудники атеистического общества «Знание» тоже поторопились записать в свои ряды. Циолковский был крещен в младенчестве по настоянию своей православной матери и без возражений со стороны отца-католика, польского дворянина. Он был женат на дочери единоверческого священника. В 1966 году, спустя 31 год после смерти ученого православный священник Александр Мень совершил отпевание над его могилой.
    Еще в детстве Костя переболел скарлатиной и почти оглох, что развило в мальчике замкнутость и глубокую сосредоточенность. Почти полная глухота помешала 16-летнему юноше учиться в Высшем техническом училище (ныне МГТУ им. Баумана). Основоположник космонавтики получал самообразование в течение трех лет в открытой Чертковской библиотеке Москвы. Библиотекарем читального зала, где занимался Циолковский, был русский космист Николай Федоров. Именно религия Федорова стала впоследствии для Циолковского путеводной звездой. При успешных занятиях наукой (даже без гимназического образования!), мысль талантливого самоучки никогда не оставляла напряженных религиозных исканий.
    Скажем несколько слов о гениальности «калужского мечтателя». Циолковский самостоятельно открыл молекулярно-кинетическую теорию газов, но Д. И. Менделеев с сожалением ответил ему в письме, что он опоздал на 25 лет. Циолковский работал одновременно над несколькими идеями: созданием управляемого цельнометаллического дирижабля (1891), проектированием летательных аппаратов тяжелее воздуха (1894), исследованием мировых пространств реактивными приборами (1903 г.). И во всех этих областях достигал поразительных результатов, опережая свое время на несколько десятилетий.
    Но вера Циолковского, которую он именовал «монизмом», была так же далека от православия, как и от атеизма. Основные положения ее были изложены в работе «Причина космоса» 1925 года. Причиной всего является Разум, господствующий во Вселенной, непостижимый, вездесущий, однако материальный, как сам космос. Все происходящее в живых телах ничем не отличается от того, что происходит в камне, всюду заложена жизнь, все имеет высшую цель, которую человек постичь не в состоянии. Человек не умирает, а как атом живет вечно, совершенствуясь от перевоплощения к перевоплощению… В богословии эти идеи называются «панпсихизмом» (все в мире обладает душой) и «пантеизмом» (Бог и мир есть одно и то же), «метемпсихозом» (переселение душ), что не имеет ничего общего с основными догматами христианства.
    Фантаст Александр Беляев (1884–1942) посвятил К. Э. Циолковскому роман «Звезда КЭЦ» о колесообразной орбитальной станции, создающей искусственную гравитацию путем вращения. Сам писатель был сыном священника, но отошел от веры, вдохновившись идеями технического прогресса, не без влияния «отца космонавтики».
    Современный британский писатель Артур Кларк (1917–2008) в фантастическом романе «Фонтаны рая» популяризировал еще одну идею Циолковского 1895 года — космический лифт, доставляющий грузы с Земли на спутник и обратно, вращающийся на геостационарной орбите посредством сверхпрочного композитного троса. Воззрения Кларка также близки к идее панпсихизма — судя по романам из цикла «Космическая одиссея» и другим произведениям.
    Разумеется, это не православие, но отнюдь не атеизм. Иногда думается: атеизм оказывается интеллектуально честнее в идее отрицания Бога, чем смешение Создателя с Его творением в пантеистических и панпсихических системах.
    tobolsk-eparhia-press.ru/prosvetitel/number.php?dat=2011.04&st=10

  • Ара

    Странно думать, что интеллект, может сделать человека нравственным. Нравственным человека делает не интелеект, а Бог. Множество интеллектуальных людей
    были безнравственными.
    Современные люди уничтожают себя войнами, алчным и бездумным потреблением ресурсов, отравляются собственными отходами, безнравственными деяниями, подобно допотопному человечеству. Апокалипсис, согласно Священному Писанию, произойдет именно на Земле, поскольку нравственная деградация человечества намного опережает развитие его технических возможностей. Дело не в умах, а в сердцах.

  • Кирилл

    Спасибо за добротное интервью. Особенно интересно узнать некоторые факты непосредственно от родственницы Константина Эдуардовича. Но я категорически не согласен с его пониманием вселенной. Да и очень много авторитетных исследователей не согласятся. Он, безусловно, великий ученый, да гений космоса, но совсем запутавшийся в своих мудрствованиях и фантазиях, сбившейся с пути истинного философ. А Путь и Истина только Христос! Кто ищет истину, тот найдет Бога!