Наступило следующее лето, 2004 года, и вновь романтика зарубежных поездок и работы дала о себе знать. Потянуло снова в Финляндию. В этот раз мы поехали с моей сестрой, Ритой, и двумя товарищами – Антоном и Мишей. Они все трое ехали первый раз на работу за границу. Насчет работы я вновь договорился с Вейкко. Таким образом, я был уже второй год на той же самой ферме, но состав товарищей несколько изменился. Что касается вообще работников фермы, то, конечно, из прошлогоднего контингента там было много знакомых, особенно болгарская диаспора из Одессы – она все увеличивалась. Из нашей же прошлогодней команды осталась только Вера. Она была бессменным шофером, и в данный момент мы ехали именно с ней. Также Вера привезла с собой на работу подругу Раю, которая была в молодости профессиональной спортсменкой. Теперь она соревновалась с нами на клубничных грядках и малиновых полях.
Конечно, по сравнению с прошлогодней эпопеей, этот год был менее активен. Так, в лес за черникой мы практически не ездили, работали только на Вейккиных полях. Отличие было только в том, что жили мы в другом месте. Как я уже писал раньше, ферма у Вейкко была очень большая, работало несколько десятков человек, и жили в основном в большом двухэтажном доме, покрашенном, как и следовало ожидать, в красную краску – как и все хозяйственные постройки финнов. Этот большой дом находился рядом с домом самого Вейкко, который, конечно, был покрашен в белую краску – финны не изменяют себе. Кроме того, рядом был еще вагончик, в котором жила наша веселая компания в прошлом году. Далеко в глубине леса, за «Медвежьим полем» был небольшой домик, о котором я тоже прежде упоминал. Так вот именно в этом домике нас и поселили. Стоял он посреди леса, на поляне. Окна выходили в большое, слегка поросшее кустами поле, простиравшееся вперед на несколько сот метров, если не на километр. С обратной стороны был двор, к которому подходила лесная дорога. На дворе, как бы по кругу располагались баня, туалеты, хозяйственные постройки. Прямо за туалетами начиналось глухое болото, конца и края которому не было видно. Как-то мы прошлись немного по этому болоту, и тут же, за туалетами, увидели огромные отпечатки медвежьих лап. А перед нашими окнами однажды утром гулял огромный лось. Мы его увидели, когда допивали утренний кофе перед тем, как ехать на работу.
Снаружи дом, как и любая хозяйственная постройка, был покрашен красной краской. Внутреннее устройство простое: при входе с крыльца ты попадаешь в большую комнату (она же кухня) с просторным обеденным столом, электрической плитой. Кстати, насчет электричества и других «благ цивилизации» в Финляндии проблем нет, все подведено до самого захолустного лесного хутора. По краям от этой кухни было несколько комнат для проживания. Проблема была только с питьевой водой. Возле дома, кажется, был колодец, но вода в нем была только техническая, она не годилась для питья. Поэтому питьевую воду Вейкко нам привозил в специальных канистрах. Помню, на улице, на углу дома висел рукомойник, и максимум, что мы могли делать колодезной водой – это умываться и чистить зубы.
Каждый день мы топили баню (по-фински sauna), и это было большим утешением. На основной ферме баня тоже была, но учитывая сколько там проживало народу, попасть в эту баню не всегда удавалось, приходилось пользоваться душем. А вот здесь, в «филиале» нас было немного, и мы были полноправными хозяевами этой бани. В Финляндии мне удалось побывать на нескольких фермах, и, соответственно, пользоваться продолжительное время разными саунами. Все они устроены примерно одинаково. Это небольшое прямоугольное здание, иногда с предбанником, иногда без него. В углу находится небольшая топка с маленьким котлом для воды. Вокруг котла также небольшая каменка. С противоположной стороны, либо рядом с печкой находится то, что мы в русских банях называем полок. Ну, я думаю, финские бани видели все, поэтому расписывать их сильно нет надобности. Главное отличие от русской – меньшие размеры и сухой жар. Баня прогревается довольно быстро – за полчаса с начала топки. Если потопить с час, то можно «раскочегарить» до 120-130 градусов, и тогда сидеть в ней становится жутко, как в пекле. Главное – следить, чтобы не закипела вода. Если вода при 120 градусах внутри сауны закипает, то вообще находиться там невозможно. Поэтому кипяток мы периодически сливаем и заменяем холодной водой. Об этом я уже рассказывал, когда описывал наше с Витей пребывание в Рополе.
С этой баней связан курьезный инцидент и в последний день моего пребывания на ферме Вейкко. В Финляндии мне всегда не везло с тапками. Приезжали мы туда в обычной обуви: ботинки, или кроссовки, привозили также сапоги – для работы в полях, особенно в сырую погоду. Но еще брали с собой и тапки, они были нужны для повседневной носки дома, во дворе и т. д. И вот каждый год мои тапки то рвались, то терялись, то еще что. В этот год у меня были крепкие, литые тапки, которые никак не могли порваться. Я относил их весь сезон, и был доволен. И вот в последний день, накануне отъезда, была сырая погода, я промочил тапки, ходя по двору, и поставил их в сауне на полок. Благо, был уже вечер, баня остывала. Я подумал, что к утру как раз у меня будут сухие тапки, они в бане высохнут лучше, чем дома. И надо же было такому случиться, что поздно вечером кто-то из ребят захотел мыться и снова растопил баню до предела, а тапки мои не заметили на полке. Когда я утром пришел забирать их, чтобы ехать домой, то долго смеялся: они скукожились, уменьшились в размере раза в два, а их носы загнулись кверху, как у туфель маленького Мука. Такое действие оказала на них банная жара. Пришлось выбрасывать их в мусор. Нет, явно не везло мне с тапками в Финляндии!
В общем, жили мы в этом домике припеваючи. Всего нас было не более 10 человек (на основной ферме человек 80), всего нам хватало, была тишина и покой на лоне природы. Кроме нас четверых были еще Наташа и Шамиль из Пушкина, наши хорошие знакомые, еще парень с девушкой из Карелии, и два родных брата, кажется из Ленобласти, одного звали Максим, второго не помню как. Они оба были рыжие, и мы их так и звали – «рыжие братья». По-моему, это и весь контингент нашего лесного домика. Перед домом рос большой куст красной смородины, весь усыпанный ягодами. К середине нашего пребывания ягоды вызрели, я их собрал и перетер с сахаром. Это составило нам десерт на целую неделю. В основном, конечно, мы работали в полях. Работу эту я уже описывал в предыдущих рассказах, поэтому здесь особенно на ней не акцентирую внимание. Как правило, каждый день за нами приезжал Калеви на своем микроавтобусе. Прежде я писал, что этот Калеви был словно сказочный персонаж, герой Калевалы (не даром у него такое имя). У него не было водительских прав, поэтому он мог ездить только по проселочным дорогам. Было и свободное время, выходные. Мы читали книги (я, по крайней мере), гуляли по окрестностям, ходили в Рауталампи – ближайший центр «цивилизации».
Это все еще было время, когда не были распространены мобильные телефоны, и для звонков в другие страны, да и по Финляндии мы покупали телефонные карточки, которые можно было использовать с телефона-автомата в центре Рауталампи. С 2001 года я вел переписку со Светой, с которой мы работали у Ханну и Хильи, она писала мне и в Россию и в Финляндию, и как раз к этому времени число писем подошло уже к 30. Сейчас, когда я пишу эти строки (2022 год) у меня на столе лежит папка подшитых писем от Светы, и последнее на сегодня, которое пришло несколько дней назад, помечено номером 65. Интенсивность переписки за эти годы упала, но вереница писем все-таки не обрывается и это приятно. Наша компания была веселой и остроумной. То мы пугали девчонок страшными историями из жизни умершей бабушки, бывшей хозяйки этого дома, то рассказами о медведях и лосях. Иногда, наоборот, придумывали что-то смешное. Так, не помню уже деталей, но в нашем с Мишей рассказе фигурировали белки-гризли, которые весь лес сгрызли.
Однажды утром, перед уходом на работу, мы нарезали на мелкие кусочки хлеб, чтобы подсушить его в виде сухариков. Поставили в электродуховку и… забыли. Вернулись не то в обед, не то вечером. Не трудно себе представить, что мы там увидели. Хорошо, что не было пожара. Вся изба была полна дыма, а «сухарики» превратились в кучу углей.
Помню, что Вера в этот раз была на ферме недолго, а может и вовсе не работала – сейчас за точность деталей уже не ручаюсь. Ей подвернулся более удачный вариант времяпрепровождения в Финляндии. Какое-то время назад она познакомилась с одним финским семейством, видимо достаточно состоятельным. Насколько я помню, это были муж и жена, которые часто любили путешествовать по миру. А дома в Финляндии у них была большая собака, что-то типа лабрадора. И вот каждый раз, когда они уезжали куда-то за границу, как правило, недели на две, они приглашали Веру смотреть за домом и ухаживать за собакой. Не знаю точно, оплачивалась ли ей эта работа, но даже само такое пребывание в хорошем частном доме, где есть озеро, сауна, великолепная природа, — уже приятно.
Так что Веру мы видели не часто, но все-таки видели, и вот по какой причине. Вера, как и в прошлом году, ездила не то раз в неделю, не то раз в две недели домой в Питер. Оттуда она, конечно, привозила продукты, а заодно, по дружбе привозила и нам. В основном продукты в России были, конечно, дешевле, чем в Финляндии. Таким образом, через две недели нам поставлялись продукты из России. Причем, обставлено это было как некий детектив – это тоже было для нас своеобразной игрой. С одной стороны, Вере не хотелось доводить до сведения Вейкко, что она находится в Финляндии, но не работает на его ферме (якобы чтобы он не обиделся). Но это был только формальный повод. А с другой стороны, мы с Мишей и Антоном включились в этот «детектив»: никто не должен знать, откуда у нас появляются русские продукты. Для этого мы заранее договаривались с Верой, в какой день и в котором часу примерно она будет проезжать наши края, чтобы завести нам пакеты с продуктами. В основном она возвращалась поздно вечером, часов в 12, т. к. дорога из России до нашего местопребывания почти в центре Финляндии — не близкая. Возможно, у Миши был мобильный телефон (у меня он появится только осенью 2004 года), и мы могли получать сообщения от Веры, когда она будет рядом – точно не могу сказать.
Как я уже писал, ферма Вейкко находится как бы вдоль дороги, описывающей полукруг, отходящий от основного шоссе, которое идет в Рауталампи и далее. Вера ухаживала за собакой тоже где-то неподалеку от нас. И вот мы, получив сообщение, что, скажем, в 11.30-12.00 Вера должна будет проезжать по шоссе наши места, должны были выйти потихоньку с фермы, пойти по лесной дороге до перекрестка, где она пересекалась с более «продвинутой» проселочной дорогой, которая выходила на основное шоссе. Вера сворачивала с основного шоссе на эту проселочную дорогу и ехала до нашего перекрестка. Это было и романтично и страшновато: в 12 ночи идти по глухой лесной дороге, где рядом бродят медведи, лоси, и еще Бог знает кто, до перекрестка, потом прислушиваться, когда вдалеке покажется шум мотора, увидеть фары, и наконец, встретить Веру. Встречались очень радостно, забирали продукты, отдавали деньги, обсуждали новости, и расходились-разъезжались. Нам с Мишей еще предстояло идти уже в первом часу ночи этот километр по лесной дороге, оглядываясь, чтоб медведь не напал и не отобрал наши продукты. В домике в основном все наши уже спали. А потом наутро удивлялись, что у нас опять откуда-то появилась сгущенка, макароны, гречка, тушенка и прочие продукты – российские. Мы даже такую шутку-отговорку придумали: «А вы что, не знаете разве – в Рауталампи же есть русский магазин, там продают продукты по российским ценам, только находится не в самом центре, надо искать!» Уж не знаю, поверил ли кто нашим россказням, но мы с Мишей, Антоном и Ритой про себя потихоньку посмеивались над этими нашими проказами.
Вот так неспешно протекало наше лето 2004 года в лесной финской глухомани. Весь рассказ получился именно не о работе, а о нашем проживании и быте. Но это и было самым интересным. Подошел к концу этот клубнично-малинный сезон, и, благополучно уничтожив в сауне свои тапки, я с товарищами, так же, благодаря Вере, добрался домой. Еще только один раз я съезжу поработать в Финляндию, но уже спустя три года. А впереди были новые времена и новые заграничные поездки, о которых будет рассказано в свое время.
Вадим Грачев
Лето 2007: завершаю работу в Финляндии там же, где и начинал — в Суоненъёках