В этом году, 27 сентября, исполняется 130 лет со дня рождения Сергея Николаевича Дурылина. Если попытаться перечислить все профессии, жизненные занятия, призвания этого человека, то получится весьма солидный список: литературовед, искусствовед, археолог, театровед, историк театра, педагог, биограф, мемуарист, писатель, священник.
Трудно объять этого выдающегося человека какими-либо определениями, настолько велик был масштаб личности. Если оглянуться лет на 25-30 назад, то фигура Сергея Николаевича была словно неприметной, в основном он был известен в узкопрофессиональных кругах. Тогда было другое время, другие герои, общественное сознание было повернуто в другую сторону. Но вот время изменилось, мы все чаще стали обращаться к своим корням, произошла переоценка ценностей, многие герои прошлого стали менее заметными, какие-то искусственно раздутые фигуры ушли в небытие, а другие словно стали вырастать из забвения и мы сейчас, спустя время, можем оценить их истинное величие. Именно к таким личностям и относится, на мой взгляд, Сергей Николаевич Дурылин. В последние полтора-два десятка лет, когда издаются написанные им произведения, которые не могли быть напечатаны в советские годы, пишутся биографические книги, статьи, воспоминания, мы можем познакомиться с ними и составить свое мнение об этом человеке.
Сведения о его детстве, юности можно почерпнуть из прекрасной книги, которую он назвал «В родном углу». Это очень искренняя, пронзительная книга о детстве, о том историческом и бытовом фоне, на котором оно проходило. По художественным достоинствам она достойна стоять в одном ряду с аналогичными произведениями Аксакова, Толстого, Шмелева и других авторов. Зарисовки Москвы рубежа 19-20 веков настолько живые, ощутимые, что, кажется, будто ты сам побывал в том счастливом мире.
Родился Сергей Николаевич в купеческой семье, «у Богоявленья, в Елохове, в день всегда постный, в Воздвиженье Животворящего Креста» — 27 сентября (по новому стилю) 1886 года. Первая жена отца умерла, он женился во второй раз. Сергей был первым ребенком от этого второго брака. От первого было 10 детей. Соответственно и разница в возрасте между родителями была существенной. К концу жизни отец разорился, в том числе, и по вине старших детей. Счастливая жизнь маленького Сережи была омрачена бедностью. Вскоре отец умирает. Сергей учится в гимназии. Брожение умов в начале 20-го века, да и сама система обучения способствовали тому, что он в 1904 году бросает гимназию, «растеряв веру в Бога и вообразив себя атеистом». Позже он вспоминал, что мать никогда его в этом не упрекала, а только тяжело вздыхала, да горячо молилась за него. И вот эта-то материнская молитва, очевидно, и спасла его во всех жизненных перипетиях.
Чего только не было в его жизни за последующие полтора десятилетия: работает в издательстве у Льва Толстого, вступает в молодежную революционную организацию, сидит несколько раз в тюрьме, ездит на Русский Север, знакомится с Борисом Пастернаком, Павлом Флоренским, Михаилом Нестеровым, Василием Розановым и другими выдающимися личностями. Осенью 1914 года тяжело переживает смерть матери, которая словно выбила опору у него из-под ног. На долгие годы становится бесприютным, странствующим человеком, который почти не имеет своего угла. Так он ценил эту возможность иметь свой угол, что даже две книги мемуаров назвал потом этим названием: «В родном углу», «В своем углу».
Постепенно к этому времени происходит и внутренний переворот в душе Сергея Дурылина. Он возвращается к «вере отцов». Его духовником становится сначала старец Анатолий Оптинский, затем отец Алексий Мечёв – позже оба были канонизированы в лике святых. После всех жизненных коллизий у Сергея Николаевича складывается желание поступить в монастырь, однако отец Алексий благословил остаться в миру и заняться литературной работой – к тому времени он становится уже довольно известным писателем. В 1920 году, 15 марта, рукоположен в сан священника с обетом безбрачия. Тогда же он знакомится с одной из сестер Мечёвской общины Ириной Алексеевной Комиссаровой, которая на долгие годы, до самого конца его жизни, станет и «духовной женой», и ангелом-хранителем, и «материнской душой».
Недолго служил отец Сергий в Москве – быстро начался 11-летний период гонений, арестов, ссылок: Челябинск, Томск, Киржач. В тяжелых условиях ссылки ему, слабому здоровьем бывает трудно устроиться на работу, он перебивается случайными заработками. Очень помогают посылки и денежные переводы от друзей из Москвы. Активная переписка завязывается с духовно близким человеком — Еленой Васильевной Гениевой. За период с 1925 по 1933 годы они написали друг другу свыше 120 писем. Эта интереснейшая переписка двух умнейших русских православных людей в тяжкую годину истории была опубликована в 2010 году под названием «Я никому так не пишу, как Вам» тиражом 1000 экземпляров. В подготовке переписки к изданию активное участие принимала знаменитая внучка Елены Васильевны – Екатерина Гениева, директор библиотеки иностранной литературы, умершая в прошлом году. И конечно невозможно переоценить помощь Сергею Николаевичу во все эти тяжелейшие годы его верной спутницы – Ирины Алексеевны. Она явила подлинный пример христианской любви, живя его жизнью, заботами, и, буквально, растворившись в нем. Формально они зарегистрировали свой брак в 1933 году.
Пройдя через все мытарства, только в 1936 году Сергей Николаевич обретает «свой угол» — это дом, построенный в подмосковном Болшево. Причем судьба этого дома уникальна. Сначала был только получен участок для строительства. Материалов и средств для постройки не было. Однажды, проходя в центре Москвы у разрушенного Страстного монастыря, Ирина Алексеевна увидела, что материалы (бревна, окна) собираются увозить на утилизацию. Ей удалось договориться с рабочими, чтобы их отвезли на участок в Болшево. Так, можно сказать, Сам Господь послал Сергею Николаевичу дом, построенный таким чудесным образом. Кстати, удивительно, что дом этот построен в виде храма: в нем есть крыльцо – притвор, есть длинный прямой коридор, заканчивающийся алтарем – террасой, есть с двух сторон от коридора комнаты – нефы. Имеются сведения, что Сергей Николаевич, хотя официально после ссылок и не служил как священник, но тайно на дому мог совершать службы. Для этого в доме под обшивкой двери был спрятан антиминс. По детским воспоминаниям той же Е. Ю. Гениевой, отец Сергий ее причащал в одной из комнат этого дома. На стене в коридоре сохранился ее детский портрет.
С этого времени начался болшевский период жизни Сергея Николаевича Дурылина, самый плодотворный, длившийся почти два десятилетия, до самой его кончины в 1954 году. Многие из фактов его биографии, изложенные нами выше, были почти неизвестны широкой публике, ибо они не вписывались в канву жизни «советского» человека. В общих чертах изучить его биографию стало возможно только в последние годы, когда было опубликовано много неизвестных прежде материалов. В болшевские годы он становится маститым ученым, с 1944 года — доктором филологических наук. К нему приходит официальное признание, награды, материальная жизнь мало-помалу налаживается. В эти годы к нему в Болшево начинается буквально паломничество русской интеллигенции. Вот только некоторые имена: А.А. Яблочкина, Е. Д. Турчанинова, Н.А. Обухова, Е.М. Шатрова; художник М.В. Нестеров, который был ближайшим другом Дурылина, живал подолгу в болшевском доме, имел там даже свою отдельную комнату. О Нестерове он написал несколько книг, главная из которых в серии ЖЗЛ переиздается и по сей день. За всю жизнь Сергей Николаевич написал десятки книг, сотни статей на самые разные темы. Это, как уже упоминалось, биография М.В. Нестерова, актеров М.Н. Ермоловой, Е.М. Шатровой, В.И. Качалова, Е.П. Корчагиной-Александровской, П. М. Садовского, американского трагика А. Олдриджа, книги об отдельных спектаклях Малого Театра, об Островском, о творчестве Лермонтова, Лескова, Крылова. Всего им написано порядка 800 работ. Современники отмечали, что писал он легко, быстро, почти без поправок, очень талантливо, мог одновременно работать над несколькими трудами.
Когда-то он выбрал для себя путь священника, чтобы служить Богу и людям. К сожалению, жестокое время пресекло этот его путь. Но его христианская душа словно перетекла в другое русло. Ибо все те великие люди, с которыми он дружил, о которых писал, составляли славу и гордость русского искусства, большинство из них также были верующими людьми, и несли эту веру в своих произведениях, в своем творчестве. Поэтому можно сказать, что и Сергей Николаевич Дурылин, популяризируя и глубоко исследуя их творчество, делал христианское дело. Он сохранял дух Святой Руси, проносил его через свое жестокое и страшное время, передав его, как эстафету, нашему поколению.
Мне посчастливилось узнать имя Сергея Николаевича лет 20 назад, когда его еще мало кто знал. Когда я читал книгу о творчестве выдающейся русской актрисы Евдокии Дмитриевны Турчаниновой, где были опубликованы и ее письма, я обратил внимание, что значительная часть писем Турчаниновой обращена к Сергею Николаевичу, иногда им обоим с Ириной Алексеевной. В этих письмах для меня раскрылся его образ как выдающегося, всесторонне развитого, интереснейшего человека, к которому Турчанинова относилась с восторгом, большим пиететом и испытывала к нему нежные дружеские чувства. Оставалась она верной его памяти и после его смерти: выступала на вечерах воспоминаний, рассказывала друзьям, какой это был замечательный человек. С тех пор я собирал все материалы о Сергее Николаевиче, которые только удавалось найти. Со временем удалось достаточно подробно изучить его биографию, познакомиться со многими произведениями, не только научными, но и художественными.
И вот в прошлом году я почувствовал, что настала пора мне побывать в болшевском доме Дурылина. Вдвоем с товарищем мы приехали в Москву, на электричке добрались до Болшева. Наши поиски скоро увенчались успехом. Было как раз 27 сентября, день рождения героя нашего повествования. Надо сказать, что стараниями верных хранительниц, как Ирины Алексеевны Комиссаровой-Дурылиной, так и позже ее сестры Александры Алексеевны Виноградовой в 1993 году в болшевском доме был открыт музей С.Н. Дурылина. Когда заходишь на территорию, или внутрь дома, то испытываешь чувство, что ты попал не в музей, а просто в гости к Сергею Николаевичу и Ирине Алексеевне. Настолько душевная, приятная атмосфера в этом прекрасном музее!
Сохранена вся подлинная обстановка, книги, вещи, и даже, что поразительно, кажется, родовая икона Дурылиных еще из отцовского дома в Елохове. Нас встретили сразу несколько человек – смотрители, экскурсоводы. Кроме нас было еще человек пять, собралась небольшая группа. Нас стали водить по участку, где растут яблони, другие плодовые деревья, затем по дому, подробно рассказывая о Сергее Николаевиче, о его биографии, о многих вещах, о посетителях этого дома. Было видно, что эти люди увлечены своей работой, глубоко чтут память хозяев дома, передают свою любовь и увлечение и всем посетителям. Экскурсия была очень оживленной, познавательной, длилась больше двух часов! Если бы нам не нужно было торопиться на электричку, то, думаю, она бы затянулась и ещё дольше. Кстати, в день рождения Сергея Николаевича вход в музей бесплатный, поэтому было полное ощущение, что мы в гостях, что хозяева лишь ненадолго отошли.
Когда мы поблагодарили хранителей за чудесную экскурсию, распрощались с ними и хотели уже идти, они сказали: «Подождите, ведь вы не захватили с собой яблок на дорожку!» Признаться, тут наши души совсем растаяли: нас еще и наградили целым ворохом яблок на дорогу! Потом эти дурылинские яблоки мы с другом вспоминали целый год. И вот в тот же день мой друг сказал: «Мне так здесь понравилось, что я предлагаю нам с тобой завести традицию — ездить в Болшево на день рождения Сергея Николаевича каждый год!» И вот в этом году, когда ему исполняется 130 лет, у нас уже куплены билеты в Москву, традиция продолжается.
В заключение хочется сказать, что во многих своих произведениях, особенно раннего периода, Сергей Николаевич Дурылин часто видел в нашем отечестве как бы две составляющих: историческую Россию и Святую Русь. Он часто сетовал на то, что историческая, материальная Россия со всеми перипетиями жизни заслонила собой Святую Русь. Писал, что среди купцов Островского, чиновников Салтыкова-Щедрина, интеллигентов Чехова мы не увидели почти ни одного праведника. Никто из этих авторов не написал про Серафима Саровского. Надо сказать, что теперь нам доступно много произведений, которые раньше мы не могли читать. В них ярко показана именно Святая Русь. Одним из таких примеров является и художественное творчество Сергея Николаевича Дурылина. Да он и сам, пройдя сложный путь жизни, до конца дней оставался цельной личностью и подлинным человеком Святой Руси!
Вадим Грачев
Фото автора.
Человек эпохи Гуттенберга
Сергей Николаевич Дурылин имел такую роскошь говорить своим друзьям в переписке: «Не люблю я Гуттенберга», подчеркивая тем самым свою приверженность к рукописям, переписке и нелюбовь к печати. Написанное слово его утонченной натуре куда больше импонировало, чем печатное.
Прошло много десятков лет, рукописное слово, хоть в малой мере, но осталось. А вот с «Гуттенбергом» сейчас большие проблемы. Все больше нам навязываются электронные книги, бумажные издают совсем уж сиротливыми тиражами, как будто они совсем скоро кончатся. Хорошо, что у нас еще имеются домашние библиотеки. И мы с гордостью можем сказать «Люблю я Гуттенберга». Уже этот «Гуттенберг» воспринимается сегодня как оплот консерватизма и традиционализма. А если подражать Дурылину, то даже и не знаю как сказать, кого я «не люблю» — Стива Джобса, что-ли, или еще кого-то подобного ему. Засыпаю вечером и просыпаюсь утром с мыслью «Спасибо, Гуттенберг, что ты у нас ещё есть, мы тебя любим!»
Вадим Грачев
ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ:
Мой читательский дневник: между адом и раем