О русофобии

Уж давно бы пора привыкнуть к русофобии и воспринимать ее как данность, но каждый раз, находя новый факт её в прошлом, особенно со стороны ложных кумиров, возмущаешься до глубины души.

Никогда не любил Гюго, который в своём романе «93-й год», например, как Троцкий, предлагал «сменить народ», раз он не воспринимает революцию, насмехался над вандейцами и считал их тупым быдлом. Но нелюбовь ещё больше усилилась, когда узнал, что он писал письмо Александру Третьему с просьбой помиловать цареубийц. Почему-то цареубийцам он не писал письмо, чтобы они не убивали царя. Какая-то односторонняя логика. Или вот еще один его «шедевр»: письмо к русским солдатам — прямо как современный «совестливый блогер»:

К РУССКОЙ АРМИИ

Русские солдаты, станьте вновь людьми!

В этот момент вам предоставляется возможность покрыть себя славой; воспользуйтесь же этой возможностью.

Пока еще не поздно, слушайте:

Если вы будете продолжать эту варварскую войну; если вы, офицеры, благородные сердца, вы, кого по малейшей прихоти могут разжаловать и бросить в Сибирь; если вы, солдаты, вчерашние крепостные, сегодняшние невольники, насильно отторгнутые от матерей, невест и семей, рабы кнута, с которыми дурно обращаются, которых плохо кормят и обрекают многие годы, неизвестно сколько лет, нести военную службу, а в России она более тягостна, чем каторга в других странах; если вы, сами жертвы, пойдете в бой против жертв; если в священный час, когда поднимается достойная благоговения Польша, в последний час, когда вам предоставлен выбор между Петербургом, где царствует тиран, и Варшавой, где царствует свобода, если в этой решающей схватке вы забудете о вашем долге, о вашем единственном долге — братстве; если вы выступите против поляков заодно с царем, их и вашим палачом; если вы, угнетенные, извлекли из вашего угнетения лишь один урок — поддерживать угнетателя; если свое несчастье вы превратите в свой позор; если вы, вооруженные, отдадите свою слепую и одураченную силу на службу деспотизму, огромному, но слабому чудовищу, подавляющему без разбора всех — и русских и поляков; если, вместо того чтобы повернуться и выступить против палача народов, вы, пользуясь перевесом в оружии и числе, трусливо раздавите это отчаявшееся героическое население, отстаивающее первейшее из прав — право на родину; если в середине девятнадцатого века вы совершите убийство Польши; если вы сделаете это, — знайте, русские солдаты, вы падете, что почти невозможно, еще ниже южноамериканских банд и вызовете омерзение всего цивилизованного мира! Преступления, совершенные путем насилия, есть и остаются преступлениями; отвращение общества — это уголовная кара.

Русские солдаты, берите за образец поляков, не сражайтесь с ними!

В Польше перед вами не враги, а люди, подающие вам пример.

Виктор Гюго
Отвиль-Хауз, 11 февраля 1863 г.

Византинофобия как предтеча русофобии

Закончил я тут намедни читать очередную западноевропейскую хронику — Антаподосис Лиутпранда Кремонского. В этой книге помимо основного произведения с одноимённым названием содержатся ещё два произведения: «Книга об Оттоне» (одном из германских королей), а также «Отчёт о посольстве в Константинополь. Первое произведение занимает около 100 страниц, другие два — небольшие, по 10-20 стр.

И вот что любопытно — Лиутпранд, придворный историограф, интеллектуал, лично участвовал в посольстве а Византию. Если первые два произведения, посвящённые обычным внутригерманским делам, написаны обыкновенным языком, излагают обычные, как и во всех хрониках, дела германцев, их стычки с соседями, извечную борьбу с римскими папами и т. д., то последнее произведение кардинально отличается от первых двух.

В этом произведении Лиутпранд словно вылил чернила из своей чернильницы и наполнил её ядом. С самых первых строк и до конца отчёта сквозит чудовищная, иррациональная, звериная византинофобия. Он ненавидит лютой ненавистью всех жителей Ромейской империи от императора до последнего раба. Здесь фигурируют самые разные аспекты ненависть, начиная от соперничества двух империй за Всемирную власть, и заканчивая презрительным описанием непривычных для германца обычаев, традиций, повадок и бытовой культуры ромеев. Всё это для Лиутпранда дико, «невежественно», чуждо и вызывает слепую необъяснимую ярость.

Но надо сказать к чести Византии и в укор нам, ромейское общество того времени не болело очень распространённой у нас болезнью — низкопоклонством перед Западом. Судя по словам самого же Лиутпранда, и император и чиновники Византии постоянно ставили его на место, не заискивали перед ним, и часто обходились с посольством «по заслугам».

Читая всё это, видишь, что за истёкшие полторы тысячи лет ничего не изменилось, только лиутпрандова ненависть, десятикратно усилившаяся на современном Западе, с падением Византии обрушилась на нас, её духовных и моральных наследников. И надо бы нам поучиться у ромеев, чтобы достойно на эту русофобию отвечать.

Вадим Грачев