Перейти к содержимому

Воспоминания о Людвиге Северовиче Жебровском

В этом году исполнится пять лет, как мы проводили в последний путь замечательного человека, выдающегося учёного, доктора биологических наук, профессора, академика РАСХН, заслуженного деятеля науки Российской Федерации Людвига Северовича Жебровского.

Людвиг Северович Жебровский, учёный, доктор биологических наук, профессор, академик РАСХН, заслуженный деятель науки Российской Федерации

Этот человек оставил значительный след в истории животноводства 20-21 веков, в зоотехнической науке. Много было сказано торжественных речей, добрых слов памяти Людвига Северовича. Ещё живёт в моей душе печаль по поводу этой утраты. Слишком быстро и неожиданно всё произошло.

Смею сказать, что на протяжении последних почти двух десятков лет я входил в ближайшее окружение Людвига Северовича. С 1993 года, поступив на первый курс университета, я интересовался работой кафедры разведения с.-х. животных, которую возглавлял Людвиг Северович, а в 1998 году стал аспирантом этой кафедры. Имя Жебровского стало мне знакомым ещё раньше. На рубеже 1980-х-1990-х годов, когда я готовился к поступлению в аграрный университет и читал много литературы по животноводству, имя этого ученого, который занимался селекцией молочного скота на увеличение содержания белка в молоке, было мне знакомо. Впервые я увидел Людвига Северовича 1 сентября 1993 года, когда у нас было посвящение в студенты. Тогда каждый заведующий кафедрой рассказывал нам, только что поступившим юным студентам об истории кафедр, о том, как они учились в университете, о трудностях и радостях студенческой жизни в послевоенной России.

Будучи студентами, мы принимали участие в студенческих научных конференциях, где Людвиг Северович был неизменным участником. На каждой конференции он, будучи маститым ученым, академиком РАСХН, с большим интересом слушал студенческие доклады, задавал остроумные вопросы, искренне радовался, если кто из студентов правильно и точно отвечал на вопросы, хотя ответить на некоторые вопросы академика было не так-то просто. В нас, тогда совсем юных и малоопытных, но искренне интересующихся наукой студентах он видел продолжение традиций зооинженерного факультета, поэтому общение с нами доставляло ему большую радость. Многое в нем привлекало и нас, начиная с его необычных имени и отчества — Людвиг Северович. Он нам казался полностью отрешённым от бытовой жизни и погружённым в науку, загадочным и даже несколько эксцентричным. Относились мы к нему с восторгом, с большим интересом и уважением.

Помнится, на 4-м курсе он читал нам лекции по дисциплине «Генофонд с.-х животных». Первая лекция началась с того, что Людвиг Северович сказал: «Прежде, чем говорить о генофонде животных, надо поговорить о генофонде учёных зооинженерного факультета». Первая лекция, таким образом, была посвящена рассказам о выдающихся классиках зоотехнии, о его замечательных учителях — С. Г. Давыдове. основателе и первом заведующем нашей кафедрой, о М. М. Лебедеве, его непосредственном научном руководителе. Портреты этих двух ученых всегда висели в кабинете у Людвига Северовича. Иногда он говорил нам, опаздывающим на назначенную встречу: «Я вот с вами по-доброму обхожусь, а Сергей Георгиевич (указывает на портрет Давыдова), если мы хоть на 5 минут опаздывали, даже не церемонился с нами, не пускал в кабинет». Таким образом, от Давыдова Людвиг Северович унаследовал пунктуальность и ответственность в научной жизни.

Прошло некоторое время, надо было после окончания университета решать свою дальнейшую судьбу. Я раздумывал — куда же мне поступать в аспирантуру? Многие друзья советовали: «Иди к академику на кафедру, у него все занимаются серьёзной наукой и все активно защищаются (к тому времени под руководством Людвига Северовича защитило диссертации уже более 50 человек.)» Оценив ситуацию, я так и поступил, пришел к Людвигу Северовичу и он взял меня в аспиранты. Он дал мне тему о взаимосвязи роста, развития и репродуктивных качеств быков-производителей черно-пестрой породы. С самых первых дней я, как, наверное, и другие аспиранты. ощутил сильный «прессинг» со стороны академика. Он не давал, что называется, «жить спокойно». С первых же дней загрузил чтением литературы, составлением плана исследований, сбором и обработкой материала, сдачей кандидатских экзаменов, заполнением индивидуального плана, отчетами. Бывали такие времена, когда у него одновременно обучались более 20 аспирантов. У каждого была своя тема исследований, своий вид животных, свой план, свои проблемы. Людвиг Северович во всё вникал, каждому помогал, что-то советовал, делился опытом и принимал живое участие в научной жизни аспиранта и каждого «стимулировал». «Лёгкой жизни» не было ни у кого.

За аспирантские годы, которые у меня длились с 1998 по 2001 годы, я познакомился с Людвигом Северовичем довольно хорошо, бывая по нескольку раз в неделю на кафедре, на производстве, обрабатывая собранный материал, готовя диссертацию к защите. Общались мы очень плотно, интенсивно. Тогда же, в конце 1999 года, у нас, аспирантов, появилась возможность поехать на сельхозработы в Великобританию на полгода. Для этого нужно было разрешение научного руководителя. Помню, Людвиг Северович к этому отнёсся довольно скептично, мотивируя это тем, что времени до конца аспирантуры осталось немного, надо успеть подготовить диссертацию к защите. Но, поскольку многими из нас план выполнялся успешно, он дал своё согласие на эту поездку. За время работы в Великобритании с мая по октябрь 2000 года я много раз звонил домой Людвигу Северовичу, делился своими впечатлениями, расспрашивал его о новостях кафедры, факультета. За это время особенно почувствовалось, что Людвиг Северович для меня не просто научный руководитель, а один из близких людей. С большим желанием продолжения работы я вернулся из-за границы осенью 2000 года. С января 2001 года Людвиг Северович пригласил меня помимо аспирантуры ещё и преподавать на кафедре на 0,5 ставки ассистента. Весной 2001 года случилось несчастье — умер профессор А. Д. Комиссаренко и мне тогда пришлось работать на полную ставку ассистента.

В новом учебном году, осенью 2001 года мне уже пришлось читать лекции. Помню, с каким трепетом я готовился к первой лекции в своей жизни. Пришёл на кафедру (тогда уже мы с академиком сидели в одном кабинете, и с небольшими перерывами просидели вместе, напротив друг друга последние 10 лет его жизни) со страхом, переживанием. Тогда Людвиг Северович, видя моё состояние, сказал: «Ну, пойдём вместе». Он довёл меня до дверей лекционной аудитории, открыл дверь, слегка подтолкнул меня, сказав: «Ну, иди и ничего не бойся», и закрыл за мной дверь. Таким образом, вот уже 16-й год я читаю лекции с благословения Людвига Северовича.

Помнится, когда я оформлялся на полную ставку преподавателем, в отделе кадров сказали, что для этого нужна городская прописка. Я был прописан в Пикалёве — это Ленинградская область, 300 км от Петербурга. С огорчением пришёл к академику, рассказал ситуацию. И он, почти не раздумывая, как будто между делом говорит: «Я мог бы тебя прописать у себя года на 2-3». И вот вскоре мы с ним идём в паспортный стол. Этот почти 70-летний старец, академик РАСХН идёт со мной, начинающим ассистентом, пешком в паспортный стол, выстаивает там в очереди не то час, не то полтора — тогда меняли паспорта старые на новые, поэтому всё время были большие очереди — и прописывает меня у себя в квартире на 2 года. До сих пор хранится у меня этот памятный документ. Паспортистка предупреждала его: «Учтите, что за эти два года Вы даже насильно не сможете его выписать, если сейчас пропишете.» Академик к этому отнесся спокойно. Таким образом, я был принят на работу на кафедру. У него даже квартплата возросла после того, как он меня прописал. Я предлагал оплачивать свою часть, но он только отмахивался от этого.

В 2002 году 22 мая я защитил кандидатскую диссертацию, потом получил диплом доцента. В это время — в первой половине 2000-х у нас очень бурно проходила на кафедре научная жизнь. Работал диссертационный совет, который возглавлял Людвиг Северович. Бывали такие периоды, когда защищались по 4 диссертации в месяц. Оформление документов у академика было поставлено очень чётко, деловито и быстро. Многие удивлялись тому, что порой на 3-й день после защиты документы уже уходили в ВАК. Это было большой редкостью. Он был идеальным администратором. Трудоспособность у него была порой фантастическая! Он успевал оформлять нескончаемые документы по диссертационному совету, руководить кафедрой, а также 10-15-ю аспирантами, читать лекции, писать отзывы на авторефераты, писать научные статьи, монографии, учебники, да ещё и дипломников порой набирал по нескольку человек. Это была его жизнь. Другой жизни у него и не было. Так и прожил всю жизнь один. Все силы отдавал работе.

Помню, тогда в нашем совете проходило довольно много хороших диссертаций. Многие ученики академика, защитившие за 15-20 лет до того кандидатские диссертации, проходили «по второму кругу», защищая уже докторские. Таких «двойных» учеников у него наберётся десятка полтора. Я, наверное, буду последним, если доделаю свою докторскую, поскольку у меня консультантом утверждён Людвиг Северович, ещё за 2 года до смерти. Среди таких «двойных» учеников академика вспоминаются Митютько, Комиссаренко, Шестаков, Барышев, Емельянов и ряд других докторов.

Хочется отметить также бытовую неприхотливость академика. Она доходила порой до анекдотичности. Таких анекдотических рассказов о его безразличии к быту известно много, иногда они мелькают в кафедральном фольклоре. Денег он не считал абсолютно. Ещё с советских лет их водилось у него достаточно, а он порой не знал куда их подевать. Купил одну дачу с большими яблонями, потом вторую с огородом под картошку. Дачи с яблонями и с картошкой были его отрадой. Туда мы часто ездили с ним и отдыхать и трудиться. Порой это выглядело так. Конец августа-начало сентября.

— Вадим, надо бы яблоки на даче собрать.

— Да, Людвиг Северович, давайте в выходной поедем.

И вот в очередной выходной собираем компанию из 3-5 человек, едем на дачу. Академик тащит туда целую сумку с едой, питьём. Собираем яблоки часа полтора, складываем в ящики, потом устраиваем пир по случаю сбора яблок, получаем каждый по пакету яблок домой и потом ещё на протяжении целого года (яблоки хранились чуть ли не до следующего лета) получаем периодически пакеты с яблоками от академика.

Кормил он нас и на кафедре, постоянно. Сидели с ним в одном кабинете, «нос к носу», что называется. И почти каждый день питались за его счёт. Про оплату он и слышать не хотел. Единственное, что ему всегда было нужно — это наше внимание. Уж как он любил рассказывать всякие байки, если его слушали внимательно. Я, как постоянный участник этих посиделок, знаю все его байки наизусть, поскольку слышал их десятками раз, с разными вариациями.

Любил, когда приходили к нему домой, помогали по хозяйству, особенно в последние годы, когда немощи его одолевали. А мы порой всё медлили с приходом, всё было некогда.

Последний раз мы с Гришей были у него летом 2011 года, где-то в конце июля — начале августа. Помогали сделать небольшую перестановку, перетаскивали из одной комнаты в другую стулья, кресла, столы. Потом звонил ему ещё несколько раз. Потом осенью позвонил, в начале семестра. Всё обещался прийти, да так и не получалось. Последний раз позвонил в день рождения 23 сентября, поздравил, спросил — как здоровье? И услышал в ответ обычное в последние годы «Да не важно». Сказал, что придём с ребятами в ближайшее время — уже все вернулись из отпусков. А через два дня он попал в больницу и через месяц умер… Вечная память нашему дорогому Людвигу Северовичу!

Вадим Грачев



Просмотров - 2 764Поддержать проект

3 комментария для “Воспоминания о Людвиге Северовиче Жебровском”

  1. Людвиг Северович Жебровский был замечательным, очень умным и обаятельным человеком, по существу родником научной мысли, при этом очень простым в общении и исключительно доступным. Мне довелось в Совете, в котором он был председателем, защищать докторскую диссертацию.Как он всегда внимательно относился к соискателям, подсказывал очень важные моменты при оформлении диссертационных работ и документов, их сопровождающих. Первый раз я с ним встретился уже с вполне оформленной работой на научной конференции. Общения в течение дня, его рекомендаций и необходимых советов мне хватило на долгие годы. Часто перечитываю его труды по селекции животных, в которых словам тесно, а мыслям просторно. Читая его работы, всегда заряжаешься творческим порывом, чувствуешь какую-то необыкновенную интуицию, хочется провести новые, необычные исследования. Пусть земля будет Вам пухом, глубокоуважаемый Людвиг Северович. А благодарные Ваши ученики всегда Вас будут помнить. Кудрин А.Г.

Добавить комментарий для С. Владимирович Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *