Моя жена очень сердится, когда мы с Диманом куда-нибудь опаздываем. А опаздываем мы, надо признаться, частенько. То на карате, то на робототехнику, то в школу. Даже к завтраку иногда. Жену можно понять: жарит-парит, а нас не дозовешься. Грозила и ложкой по лбу, и голодными оставить. Ничего не помогает.
Виноват я, конечно, а Диманычу, за компанию достается.
Каждый раз мы обещаем исправиться и говорим, что больше не будем. Но каждый раз наши благие намерения рушатся, хотя мы стараемся изо всех сил.
Например, с вечера план на завтра составили. Все учли, все предусмотрели, все должно было получиться.
Но назавтра пробирается в нашу комнату рыжий кот Пушкинд (имя у него от слова пушистый) и смотрит так жалобно, что приходится его гладить. Он мурлычет. И так хорошо с ним на диване. А потом скребется в дверь Чеша, мама Пушкинда. И ей хочется тепла.
Только вы не думайте, что мы на диване прохлаждаемся.
Мы с Диманычем на диване книжку про Тома Сойера вслух проходим. Она у нас в списке по внеклассному чтению под номером 11.
Сначала и читать-то не больно хотелось, а потом совершенно неожиданно из расписания выбились. Не бросишь же, не узнав, как Том и Бекки из пещеры выбирались.
— Баба Люсь, мы сейчас придем, – кричит Диман в ответ на призывы жены.
— Люд, ты чего, в самом деле, нам совсем чуть-чуть осталось. Дочитаем и пообедаем. Все успеем. У нас план написан.
А на каратэ прийти вовремя помешала стихия. Снег повалил, и машину прогревать и чистить пришлось дольше обычного.
Диман за тренировку лишних двадцать отжиманий сделал. Одно отжимание за минуту опоздания. А я за него краснел перед сен- сеем. Хорошо еще, что сенсей мой друг.
— Тебе на других наплевать, ты чужое время не ценишь, — выговаривает мне жена.
— Люда, ты не права, — оправдываюсь я, — очень даже ценю! Просто обстоятельства так складываются. Вспомни, мы в загс вместе с тобой на регистрацию ехали. Записались на процедуру первыми, а пришли, когда свидетели уже все шампанское выпили и хотели расходиться. И, тем не менее, нас зарегистрировали. Никто не пострадал.
— Вова! Тогда трамвай сломался, и мы топали пешком до Свердловки. Это было тридцать лет назад! А сегодня у тебя машина под окном стоит.
При чем здесь машина! Я считаю, причина всех опозданий — расстояние. Все под боком. И школа в шаговой доступности. И робототехника рядом. Думаешь, успеем, чего торопиться. А получается: то пробки, то с прогнозом погоды осечка.
У меня книг по тайм-менеджменту – гора. Некоторые я даже прочитал. Очень полезные. И будильников пять штук. Все исправные. Но когда чем-то увлечешься — время по-другому течет.
Думал я один такой вневременной. Оказалось, нет.
Приезжал к нам в Нижний посол Франции. Меня, как редактора газеты, в числе других представителей прогрессивной общественности, позвали на торжественный обед к «Виталичу» в честь гостя.
Я-то пришел в ресторан минута в минуту. А вот посол опоздал! Входит в зал, а мы все уже ложками стучим и вкушаем блюда русской кухни. Встаем. Он рукой машет: сидите-сидите. Мы снова садимся и с удовольствием поднимаем за укрепление дружбы народов.
На десерт я заказал мороженое. Оно у «Виталича» отменное. Рядом француз из свиты посла сидит, и внимательно смотрит, как я уплетаю деликатес. «Можно, — говорит, — и мне попробовать?»
Я ему ложку из своей креманки зачерпнул: — Пожалуйста, месье.
Он заценил и себе заказал такое же.
А уже все прощаться начали и к гардеробу потянулись. Наконец, приносят его заказ. Он вскочил, хотел на ходу заглотить. Я его останавливаю: «Это блюдо, месье, надо смаковать!»
Все ушли, мы одни в зале остались — смакуем. И музыка приятная звучит. Под музыку мороженое – кайф!
Спрашиваю: «Ну, как?»
Показывает – во!
Еще бы, вкуснотища! Разве в Париже ему такое приготовят?
Посла мы с ним потом на пороге губернаторского кабинета нагнали. А по дороге к кремлю еще и пообщаться успели. Я ему Покровку показал. Банк. С бронзовым Евстигнеевым на лавочке посидели у драмтеатра. И на веселой козе, что напротив. Очень французу наша коза понравилась.
Общались на английском, естественно. Он признался, что англичан не очень во Франции любят, и поэтому у него английский не очень. А я по диплому хоть и учитель английского языка, но тоже всех этих сэров и пэров не слишком чту, уж больно чопорные. Акцент у меня нижегородский, но для француза оказался понятный.
В общем, я сделал вывод — по менталитету мы с французами схожи. Я когда сам во Франции побывал, в этом еще раз убедился. Они, как и мы – никуда не спешат, но везде успевают.
Наверное, я и профессию репортера выбрал удачно. В газете ведь не надо, как на заводе или в офисе, приходить по звонку и уходить по звонку. Главное — событие осветить, а когда ты на это событие заявишься – до или после – никого не волнует, сдал материал в номер – молодец, не сдал не молодец. И уж точно никто не спросит: поел ты — не поел, твое дело.
А на пенсии сейчас тяжеловато. Подъем-завтрак-обед-ужин. Подъем-завтрак-обед-ужин… У Леонидовны все по часам. И у внука все по часам: школа, секция, робототехника. И у студентов все пары расписаны строго по расписанию, и экзамены… Привыкать к таким порядкам не хочется, но придется. А то и вправду как-нибудь словлю ложкой по лбу.
Да, и подрастающее поколение надо примером воспитывать. Диманыч мне, слава Богу, помогает. Звонит, спрашивает: «Дед, я тебе в телефоне будильник на семь ноль-ноль поставил. Ты сегодня, когда встал?»
Внуку я врать не могу, говорю: «Мелодия отличная, Дим. Петухи поют, как в деревне! Я сразу проснулся, но потом, извини, сразу уснул. Звук немного слабоват. А так, я бы, разумеется…»
Он обещал звук усилить.
Что ж, буду подниматься теперь с петухами.
Владимир Лапырин (Из серии «Рассказики. Про любовь»).
ДРУГИЕ РАССКАЗИКИ:
Любопытство привело нас за колючую проволоку
Я вас узнала, только не помню, как зовут…
На «горбатом» я никуда не поеду
Вы верите в любовь с детского сада? А я знаю, что она есть!
