Уже очень давно, больше двадцати лет назад, в тихом провинциальном городке проходило моё советское детство. Была комната в коммунальной квартире, был большой двор, на окраине которого росли огромные развесистые тополя. За тополями, в глубине двора стояли старые деревянные сараи, в которых хранился всякий ненужный хлам. У каждого жильца коммуналки была своя небольшая сарайка. Как-то прохладным летним вечером, когда накрапывал дождик и шумели от ветра те самые развесистые тополя, мы с отцом решили разобрать хлам в сарайке, оставшийся от предыдущих жильцов. Выбросили много всякого мусора. Но вот в глубине помещения я наткнулся на стопку каких-то старых, потрёпанных книг.
А надо сказать, что у меня с раннего детства какое-то трепетное до болезненности отношение к книгам. Я не могу выбросить ни одной книги, отношусь к ним с почтением хотя бы потому, что люди затратили труд на их производство (у меня, например, до сих пор хранятся «Основы марксистско-ленинской философии» Спиркина и «Диалектика природы» Энгельса, в которой тот самый «Анти-Дюринг» и в которой сказано, что труд сделал из обезьяны человека — это уже для меня своего рода историческая вещь). Так вот, взяв бережно эти старые книги в сарае, я увидел, что это школьные учебники 1950-х-1960-х годов, в основном по истории и литературе. Особенно моё внимание привлёк учебник под заглавием «Новая история» (я тогда учился в младших классах и историю только-только начинал изучать, до Новой ещё не дошёл).
Наверное современная молодёжь сказала бы, используя известное изречение, что у меня было «трудное детство» (особенно учитывая то, что дед мой был столяром и плотником, у меня было много деревянных игрушек, правда не прибитых гвоздями к полу) — моими любимыми книгами в детстве были школьные учебники, причём в основном не те, по которым учился я сейчас, а за более старшие классы — мне всегда было интересно, а что же мы будем изучать дальше. Я необычайно любил время, когда летом в школе заканчивались занятия, мы получали оценки и после этого нам выдавали учебники на следующий учебный год. Я брал их с собой в деревню (литературу и историю, биологические дисциплины) и упивался ими всё лето! Наверное, с тех пор я и стал таким «книжным червём». И сейчас моё любимое занятие — ходить по книжным магазинам, а особенно по букинистам, и выискивать там всякие редкости!
Так вот, учебник этот, где на обложке был изображён штурм Бастилии революционными массами (как тут не вспомнить деда Митю из фильма «Любовь и голуби»: «День взятия Бастилии впустую прошёл»), оказался для меня необычайно интересен. В нём было много чёрно-белых картинок. Начинался он с Английской революции, где изображалась казнь короля Карла Первого Стюарта, портрет Кромвеля с причёской каре, разгон каких-то непонятных мне «копателей». А дальше, в следующей главе говорилось о Французской революции. Я открыл эту главу и почему-то подумал про себя «Наверное, у них там, 200 лет назад во время революции был такой же прохладный летний вечер, накрапывал дождь и шумели тополя». То есть, я представил картину очень живо. Много времени провёл я потом, разглядывая картинки: социальное неравенство, где на спине у крестьянина сидят король, священник и третье сословие — буржуа, портреты философов-просветителей Вольтера, Руссо, Дидро, смерть Марата, где он показан за столом истекающий кровью с каким-то полотенцем, повязанным вокруг головы, подвиг юного Барра, где мальчишку протыкают мощной секирой. Запомнил много всяких названий и мероприятий: клятва в зале для игры в мяч, созыв генеральных штатов, термидорианский переворот, заговор равных, который учредил некто Бабёф и так далее.
Этот учебник почему-то стал моим другом на долгие годы. Он и сейчас мой друг. Хотя я понимаю сегодня, что большая часть того, что там написано, ахинея и бред, но почтение к самому этому затрёпанному учебнику, как к старому другу, остаётся. Он хранится у меня дома на почётном месте. Возможно, он и явился тем первым толчком, который повлиял на мои интересы в истории. Тема Французской революции, таким образом, привлекает меня уже третий десяток лет. И мне с годами стало очень интересно узнать истинную правду — что же там у них произошло на самом деле с 1789 по 1793 годы? Кто такие на самом деле были Вольтер, Руссо, Дидро, Мелье, Марат, Робеспьер, Бабёф? В учебнике описывалось, что Людовик Шестнадцатый и Мария-Антуанетта были тиранами, ненавидели народ, душегубы, кровопийцы и т. д. Было сказано, что королева в ответ о просьбе дать крестьянам хлеба сказала: «Пусть едят траву — она уже достаточно выросла». Как-то не очень в это верилось. Даже само имя королевы Мария-Антуанетта было каким-то сказочно красивым. Мне казалось, несмотря на всю клевету, что это всё же хорошие люди и я пытаюсь с тех пор докопаться до исторической правды. И многое раскопал и понял, что король и королева на самом деле были хорошими, а вот все эти мараты и робеспьеры, чьи имена и до сих пор можно встретить в названиях наших улиц и площадей, были как раз тиранами и кровопийцами. Много прочитано разной литературы, много узнано новых фактов, документов. Процесс постижения истории Французской революции идёт рядом со мной всю жизнь и всегда, надеюсь, интерес к нему не угаснет.
Вот так иногда старый сарай с книгами в глубине двора, заросшего развесистыми тополями, может дать целое направление человеческой жизни!
Вадим Грачев
ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ:
Они встретились в моей библиотеке
