Как это часто бывает у меня, читаю одновременно две книги. Днем, в транспорте, в метро, в поездках — Джорджа Оруэлла 1984. В этой популярной сегодня и актуальной книге автор описал будущее коммунистической России, каким оно ему виделось из первой половины 20-го века.
И надо сказать, что описанная им в этой антиутопии фантастическая реальность — сущий ад. Но на то Оруэлл и талантливый писатель, чтобы подняться в этом памфлете до больших обобщений и некоего предвидения. На самом-то деле он описал будущее любого тоталитарного, постмодернистского общества. Когда читаешь сегодня про Пакет Яровой, Чемпионат мира по футболу, электронный денежный оборот, мобильные телефоны, слушаешь телевизионную риторику, невольно возникает аллюзия с Оруэллом. И еще интересно. Вот погрузишься в этот роман на часок-другой, окунешься в этот ад, а потом вынырнешь из него, и думаешь: «Боже, какая радость, что мы еще живем свободно, можем ходить, говорить, думать, у нас нет еще «полиции мыслей», «двухминутки ненависти», «министерства правды» и прочего. Слава Богу, на фоне романа Оруэлла мы живем просто в раю!»
А придя домой, заварив себе стакан чаю, усаживаюсь поудобнее на диванчик, и вхожу в самый настоящий рай! Это я про чтение своей второй книги — «В своем углу» Сергея Николаевича Дурылина. Об этой книге тоже не легко рассказать в двух словах. Это гигантское полотно жизни, занимающее почти 900 страниц. В нем краткие заметки о жизни, природе, о людях, философские, духовные размышления, воспоминания, цитаты, комментарии, дневниковые записи, и многое, многое другое. Книга написана человеком с тонкой душой, острым умом, с огромной любовью к тем, кого он упоминает. Здесь и Розанов, и Толстой, и Пушкин, и Лермонтов, и Маяковский, и Тютчев, и Нестеров, и Турчанинова, и Яблочкина, и верная спутница жизни Ирина Алексеевна Комиссарова-Дурылина, и сотни, сотни других имен. Здесь и смена эпох, и воспоминания о прошлом, и все это покрыто тонким слоем грусти и большой любви.
Открываешь странички этой книги — и не можешь оторваться, шуршишь страничками, делаешь пометы карандашом, погружаешься в эту жизнь, особенно после Оруэлла — это самый настоящий рай! Оруэлла я читаю как бы по принуждению, чтобы узнать, что это за произведение, чтобы разобраться — с интересом, но без особой любви. А вот к Дурылину стремлюсь всей душой, жду не дождусь, когда начнется вечер, и можно будет прийти в гости к этому болшевскому затворнику, и упиваться родниковой водой его прозы!
«Не люблю я Гуттенберга» — говаривал Сергей Николаевич Дурылин, подразумевая под этим свою любовь к устному и особенно рукописному слову. Мироощущение этого тончайшей души человека было таково, что даже печатная книга им воспринималась как нечто не совсем естественное, по сравнению с рукописью, письмом.
Мы же в 21 веке за «Гуттенберга» хватаемся как за соломинку. Постепенно все вытесняется «электронщиной». Чем для Дурылина была рукопись, тем теперь для нас является «Гуттенберг».
Вадим Грачев
ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ:
Человек Святой Руси. К 130-летию со дня рождения Сергея Николаевича Дурылина
Мой читательский дневник. Владимир Солоухин «Двадцать пять на двадцать пять»
Мой читательский дневник. Про Ивана Третьего
