Частушки, записанные мною много лет назад в Бокситогорском районе.
Я родную то деревенку не хаю, не хвалю,
У миленочка избеночка на самом на краю.
Из нагана вылетала пуля торопилася,
В грудь к товарищу попала, там остановилася.
Пойте девки от тоски — идут ребята косовски,
Пусть они воротятся — на них глядеть не хочется.
Песенки побасенки, болит душа по Васеньке,
Не по Васе, не по ком, а по колечке золотом.
Изгородь я городила не часту не реденьку,
До чего догородила — полюбила Феденьку.
На качели я качалась, под качелюшкой вода,
Бело платье замарала — мне от мамыньки беда.
Не ходите к нам ребята, и не мните сапогов;
Вы придете слишком пьяные, какая с вас любовь?
Из тюремного окошка погляжу на Вологду —
Не несет ли Нюшка хлеба, помираю с голоду.
Из тюремного окошка погляжу на Ленинград,
Все товарищи гуляют, в чем же я-то виноват?
Я на маминой могилке крест серебряный нашла.
Ты вставай, родима матушка, будить тебя пришла.
Я на маминой могилке ночевала семь ночей,
От родимой то от мамыньки не слышала речей.
Я на маминой могилушке упала, и не встать.
Все равно, родима матушка, всего не рассказать.
Ягодиночка на фронте управляет ротою,
А я, девушка, в колхозе на быке работаю.
Ягодиночку убили, а другого ранили,
Хотя бы раненого милого домой отправили.
Ягодиночку убили, тело выпишу домой,
Под окошечком зарою, он всегда будет со мной.
Где, родители, вы были, как загуливала я,
Теперь, видите, пропала моя буйна голова.
Я помру – не хороните, а поставьте в уголок,
Пусть родимая поплачет у моих холодных ног.
Эх, топни нога, топни правенькая,
Все равно ребята любят, хоть и маленькая.
Пляши Матвей, не жалей лаптей,
У меня батька есть – умеет лапти плесть.
Разрешите поплясать, разрешите топнуть,
Неужели в этом доме половницы лопнут?
Не хотела я плясать, стояла, стеснялася,
А гармошка заиграла – я не удержалася.
Эх, теща моя, хуже керосину,
Щи варила, пролила зятю на пузину.
При царе при Николаше ели масляны олажки,
А теперешняя власть – и мякины не напасть.
Дорогой товарищ Сталин по коровушке оставил,
Будем Ленина просить – молоко с реки носить.
У родимой-то у мамыньки как госейка жила,
Кажинну середу и пятницу с лимоном чай пила.
Мы споем про сине морюшко, про матушку Неву,
Про сударушкино горюшко, про ейну сухоту.
Мы идем да выбиваем из окошек косяки,
Неужели нас посадят за такие пустяки?
Кабы тятенька не помер – мамынька не вдовушка,
Не шаталась бы по людюшкам моя головушка.
Где четыре деревины, там моя головушка,
Лучше деверя четыре, чем одна золовушка.
Эта хромка не моя, моя-то синемехая,
Эта милка не моя, моя рожать уехала.
Эх, русского, русского, русского, да,
А за русского дома не пускают никуда.
Эх, русского, русского, русского, да,
А за русского дома не ругают никогда.
Вот коровушки идут, колоколишка брякают.
Пастуха пьяна ведут, а старушки ахают.
Меня милый не узнал, пень березовый обнял.
Думал в кофте розовой, а это пень березовый!
Печку письмами топила, не подкладывала дров,
Все смотрела, как горела моя первая любовь.
Два крылечка, два крылечка в памяти осталися,
На одном поцеловались, на другом рассталися.
Говорила старику – не ходи-ка на реку.
Не послушал – потонул, только лаптем болтонул.
А что ты, белая береза, – ветра нет, а ты шумишь?
А что ты, сердце ретивое, горя нет, а ты болишь?
Шел Тимошка по дорожке, у него кривые ножки,
Он в канавочку упал, свою тальяночку сломал.
У нас цыгане ночевали, чай пили, обедали,
Я одному подмигнула – они все забегали.
К нам приехал парень бравый, шестимесячно кудрявый,
Кудри развеваются, за прицеп цепляются.
Едет Ваня по селу, всем он улыбается,
Оказалось, зубы вставил — рот не закрывается.
У меня на сарафане кривоноги петухи,
я сама не кривонога, кривоноги женихи.
Между небом и землёй поросёнок вился,
И нечаянно хвостом к небу прицепился.
Мы частушки Вам пропели хорошо ли, плохо ли,
А теперь мы Вас попросим, чтобы нам похлопали.
Я поеду в город Шую и куплю гармонь большую…
Нет такой разновидности гармошки, которую наш народ не воспел бы в частушке. Вот только некоторые примеры:
Вот она и заиграла, двадцать пять на двадцать пять.
Вот она и загуляла, наша молодость опять!
Эта хромка не моя, моя-то синемехая.
Эта милка не моя, моя рожать поехала!
Вот она и заиграла, гармошечка венская.
Милый любит городских, а я деревенская.
Я поеду в город Шую и куплю гармонь большую.
Как приеду на село — заиграю весело!
У милёночка часы, часы и нова вяточка.
Он пойдёт и заиграет — слухай супостаточка!
Подготовил Вадим Грачев
ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ:
